Балетный блин
// "Предчувствие весны" в Концертном зале Мариинки

Газета "Коммерсантъ-СПБ" № 25 (4325) от 12.02.2010
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=d0c10aba-1354-4065-bae6-b52969dd5d5e&docsid=1320620

Масленичные гулянья в Мариинском театре идут с размахом. После премьеры "Петрушки" эстафету балетных новинок продолжил Юрий Смекалов со своим "Предчувствием весны" на музыку Анатолия Лядова, явленным в Концертном зале Мариинского театра. На премьере поеживалась ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.

Господина Смекалова молодым и подающим надежды уже не назовешь. За плечами 30-летнего артиста 12 балетных сезонов в качестве ведущего солиста в театре Бориса Эйфмана и Мариинском, исполнение заглавной партии в премьерах "Спартака" в Михайловском и Театре Леонида Якобсона, премия "Золотая маска", балетмейстерский факультет Академии русского балета имени Вагановой и лауреатство конкурса хореографов в Москве.

Новый проект Юрия Смекалова, с одной стороны, несомненно, имеет "державный" статус: все-таки тематическая премьера в рамках широкомасштабного фестиваля. С другой — его камерность и незамысловатость тянут на категорию "workshop" (что-то вроде мастерской, творческой лаборатории): такое ощущение, что руководство Мариинского театра решило не рисковать репутацией, предоставляя главную сцену экспериментам с неизвестной творческой составляющей.

Ассоциации перед премьерой возникали самые разнообразные. Балетовед вспомнил спектакль Франца Хильфердига (1764) "Возвращение Весны, или Победа Флоры над Бореем". В нем через мифологические образы Флоры, Зефира, Борея (бог северного ветра) и Вертумна (божество природы, символ плодородия) раскрывалась вечная тема борьбы добра со злом, света с тьмой, жизни со смертью. Театровед сразу назвал одноименную балету пьесу Франка Ведекинда, герои которой — 14-летние подростки терзаются томлениями плоти и духа, ведут откровенные разговоры "про это", живут в предчувствии обретения любви или смерти. Господин же Смекалов, как следует из его хореографического опуса, историю балета и драматического театра изучал весьма поверхностно.

Сюжет, разработанный господином Смекаловым, достаточно понятен: зима, холодно, Солнце (Данила Корсунцев) не в состоянии растопить снег, Смерть собирает свою жатву. Влюбленная парочка готова принести себя в жертву ради спасения человечества, которое изображают два юноши и две девушки. Долгие мучения и страдания всех присутствующих на сцене и в зале. В конце концов распятое некогда Солнце, напитанное молитвами Плодородия, набирает силу и разделывается с холодом. Народ водит радостный хоровод.

Начинается хореографическое действо в трех кругах света. В голубовато-белом танцует Зима (Дарья Васнецова) в комбинезоне ледяного цвета, утыканного иглами. Пластика — соответственно образу: угловата, в ней преобладают заостренные движения и многозначительные колкие па де бурре (мелкие переборы ног). Плодородие (Дарья Павленко) томно потягивается в круге предсказуемо желто-зеленого цвета (комбинезон соответствующего колора). Сумрачная Смерть с оголенным торсом (лучшая работа вечера — Александр Сергеев) свивает зловещую паутину роковых па в круге лилового цвета — таким цветом, по воспоминаниям Тамары Карсавиной, обивали гробы в начале прошлого века.

Хореография "Предчувствия весны" незамысловата, под стать сюжету. К числу ее несомненных достоинств можно отнести неотягощенность излишней танцевальной плотностью и пластической чрезмерностью, что легко можно было бы вообразить, помня о 10-летнем стаже работы господина Смекалова в труппе Бориса Эйфмана. В принципе, каждый зритель может трактовать ее согласно своему кругозору.

Балетовед, конечно, не обнаружил ни буколических пастушек, ни пухлощеких и грудастеньких анакреонтических богинь знаменитого спектакля Хильфердинга, но современная интерпретация Юрием Смекаловым шедевра танцевального классицизма вполне может быть усмотрена. Символистская, рационально выстроенная хореография, лапидарно обобщенная (нудноватая, конечно), отчетливо донесла тему леденящего безразличия, сковывающего человечество.

Театровед рассмотрит в "Предчувствии весны" символику пьесы Ведекинда: ребяческую наивность и осторожное стремление выйти за рамки дозволенного — в хореографии "человечества"; растапливающую запреты чувственность — в образе Плодородия. Тени Мельхиора и Вендлы промелькнут в дуэтах жертвенной пары, лишенных буйной страстности, в цивилизованных танцевальных формах, иллюстрирующих основные этапы "большой и чистой любви" (без сеновала, хотя на находившийся сзади экран проецировали цветочки и листики). Смерть, утомленная сопутствующими ей штампами демонического начала, неожиданно обернется утомленным путником, баюкающим неразумных чад в последней колыбельной — ведекиндовским спасительным Человеком в плаще.

Дети же, не отягощенные никакими историческими ассоциациями и параллелями, с радостью прослушают музыку Лядова, разглядят в фигуре Зимы Снежную королеву, вообразят Сказочником скрытую под блестящим плащом Смерть. Родители увидят в Солнце, кружащемся в финальном хороводе с монотонностью дервиша, парафраз "Водного цветка", который Мозес Пендлтон сочинил для Дианы Вишневой. И все радостно вспомнят про Масленицу — о ней не даст забыть финальная проекция на экран: огромный, сочащийся жиром, с пупырышками, роскошный пышный блин. Такое вот, блин, предчувствие весны...

N°24, 12 февраля 2010
Время новостей
http://www.vremya.ru/2010/24/10/247333.html

Весна как предчувствие
В Мариинке появился новый балет

Новенький спектакль Юрия Смекалова играют на сцене Концертного зала Мариинки -- никаких декораций, чистая сцена, лишь органные трубы заслонены экраном. На экран идет придуманная Юрием Давыдовым видеопроекция -- падает снег, медленно извиваются какие-то межгалактические вихри, плавает планета Земля, к финалу ее круг превращается в круг поджаристого блина. «Предчувствие весны» -- сочинение во славу старого языческого праздника, и премьера вышла в дни фестиваля «Масленица» (продлится в Мариинке до воскресенья). Действующие лица -- Плодородие (Дарья Павленко), Зима (Дарья Васнецова), Ярило (Данила Корсунцев), Смерть (Александр Сергеев) и шесть человек земного населения, испытывающих на себе выяснения отношений главных героев. Музыка для балета собрана из сочинений Анатолия Лядова («Волшебное озеро», «Баба-яга», «Кикимора», цикл «Восемь русских народных песен»).

Юрий Смекалов -- в прошлом танцовщик театра Бориса Эйфмана, ныне работающий в Мариинке -- минувшим летом за одно из своих сочинений получил первую премию на Международном конкурсе артистов балета и хореографов в Москве. В той миниатюре было слишком заметно влияние прежнего шефа сочинителя; в нынешней одноактовке видно, как хореограф пробует избавиться от эйфмановского наследства.

Каждому из персонажей Смекалов старается придумать собственный язык (у Эйфмана, как известно, все «разговаривают» одинаково). У Плодородия откровенно-кошачья пластика, балерина течет по телу партнера и трется о него; у Зимы хищно-кокетливые руки и острый прыжок; Смерти выдан ход гибкий и усмешливый. В спектакле есть пара красивых моментов (когда Смерть ведет двух смертных за собой, аккуратно запрещая им выбиваться из шеренги; когда Плодородие резвится на зеленой лужайке). Но сделать не по-эйфмановски еще не значит сделать оригинально: в совсем небольшом тексте видны влияния и фокинской «Жар-птицы», и «Шехеразады», и даже совсем недавно вошедшего в репертуар Мариинки балета Мозеса Пендлтона «Из любви к женщине». В финале Солнце выходит с гигантским кругом на шее, по диаметру прикреплено множество нитей -- когда танцовщик начинает вращаться вокруг своей оси, они взлетают и получаются «солнечные лучи»; точно такой же эффект был придуман Пендлтоном для Дианы Вишневой, лишь бусы крепились немного иначе.

Костюмы Татьяны Ногиновой сделаны под явными мультипликационно-киношными впечатлениями: из Зимы во все стороны торчат голубые иглы сосулек, Смерть же однажды здорово напоминает Дарта Вейдера из «Звездных войн» -- тот самый плащ и что-то вроде того самого шлема. Совершенное же и безоговорочное бедствие -- либретто, многословное, высокопарное и чудовищно банальное. («Смерть так же неотделима от всего сущего, как и жизнь. Человек зависит от них» -- хм, хотелось бы взглянуть на человека, который узнает об этом факте из балетного либретто.) Вообще-то, на мой взгляд, чем дальше от бытовой истории происходящее в танце, тем проще должен быть текст в программке; страница мелким шрифтом для чуть более чем получасового сочинения -- явный перебор. Все это про «крещенские морозы крепчают, наводя тоску и отчаяние» сочинил сам Смекалов -- и, право, сосредоточился бы он на хореографии. Может, получше бы вышло.

Анна ГОРДЕЕВА, Санкт-Петербург

Ведомости
Недовыпечка



Мариинский фестиваль «Масленица» выпустил две балетные премьеры — воссоздание дягилевской классики и новую работу

Анна Галайда
18.02.2010, 29 (2547)

Новинки в афише выглядят безупречно элегантно. «Петрушка» позволяет дочтить жидко отмеченное 100-летие «Русских сезонов». Первый призыв антрепризы Дягилева состоял преимущественно из петербуржцев (Стравинский, Бенуа) и конкретно выходцев из Мариинского театра (Фокин, Нижинский, Карсавина), поэтому спектакль весомо смотрится еще и как часть мариинского наследия. «Предчувствие весны» проходит по номинации не менее важной, генеалогию которой можно тоже провести от Дягилева: это дебютный спектакль молодого хореографа, по совместительству солиста труппы Юрия Смекалова. И к тому же обращение к раритетной на театральной сцене музыке Лядова («Волшебное озеро», «Баба-Яга», «Кикимора» и цикл «Восемь русских народных песен»).

Однако обращение к русской языческой традиции не наполнило фантазию начинающего хореографа плодородными идеями. Либретто, сочиненное самим Смекаловым, многословно и водянисто. Восклицательные и вопросительные знаки, многоточия заменяют в нем действие, необходимое для сочинения танцев. Музыка же предельно простодушна и изобразительна для претендующего на символическую обобщенность сюжета.

Иное дело — реконструкция «Петрушки», хотя, рассматривая задник, можно подумать, что это не дивная мирискусническая стилизация, а подлинный антураж масленичного балагана — так неловко воспроизведена живопись Александра Бенуа (художник по возобновлению декораций — Батожан Дашицыренов) и так топорно она освещена (художник по свету — Владимир Лукасевич). Это особенно обидно потому, что восстановившему хореографический текст американцу Гэри Кристу удалось оживить всех этих купчиков, щеголих, цыган, конюхов — толпу, что десять лет назад, в «Петрушке» возобновления Сергея Вихарева, так и норовила выстроиться привычным лебединым клином. Тогда спектакль убивала музейная тщательность. Теперь Мариинский театр изловчился выпускать премьеры как блины. В суете «Масленицы» они оказались недовыпеченными.

Санкт-Петербург http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/2010/02/18/226130

Удивительно - сообщество памяти Белого рояля договорилось не мочить нынешнюю дирекцию. К чему бы это?