http://spb.afisha.ru/art-review?id=5187136

Георгий Петрусов
15 декабря - 20 января

Московский дом фотографии
тел. 202 76 12, Остоженка, 18, м. Кропоткинская




Фотограф Петрусов снимал балет Большого в его не самые лучшие годы: бесчеловечное величие стиля «поздний Сталин» уже сменилось мещанской уютностью. Так что главным героем фотографий поневоле стал сорный, теплый, прелестный быт: пачки-капусты, крупные рогатые короны из фольги, блесточки-пайеточки. А тело? Это не стрекозиная сухая плоть ленинградских балерин 60-х и не физкультурно-классицистская гипсовая лепка 30-х — наблюдаемые Петрусовым барышни Большого сдобны, как модные после войны молодые генеральские жены (многие танцовщицы, кстати, ими и были). Петрусов снимал прямо по ходу действия спектакля. В такой ситуации классные снимки могли получиться, конечно, только случайно: когда и свет упал как надо, и лицо не искажено физическим усилием, и не лопнула тесемка на туфлях, и ноги стоят прямо. Тем не менее Петрусов приобщал к своему архиву и те кадры, на которых свет не как надо, тесемка лопнула, улыбка похожа на оскал, а ноги — на колесо (так что на выставке именно такие и составили большинство). Чисто случайно получались в такой ситуации и шедевры. Галина Уланова, «строгая девушка» ленинградских 30-х, не дружившая с бытом, почти не улыбавшаяся на сцене и всегда-всегда державшая дистанцию между собой и залом, получилась у Петрусова лучше всех. Уланову почти насильно перевели из Ленинграда в московский Большой, и известно, что она с тех пор почти и не разговаривала. На фотографиях Петрусова она выглядит так, будто танцует не для москвичей, а перед камерой немого экспрессионистского кино.

Юлия Яковлева | вторник, 30 ноября 2004

http://www.museum.ru/N20293



Георгий Петрусов. "Большой балет"


14 декабря 2004 года в 19.00 Правительство Москвы, Крмитет по культуре города Москвы, Московский дом фотографии приглашают в выставочные залы музея "Московский Дом фотографии"на открытие выставки Георгия Петрусова "Большой балет" 1940-1960-е.
Выставка организована при поддержке Volkswagen - стратегического партнера музея "Московский Дом фотографии".

Георгий Петрусов - один из самых ярких представителей блестящей плеяды советских фотографов 1920 - 1930-х годов. Как фоторепортер он снимает самые разные темы: историю строительства Магнитки и ДнепроГЭСа, обед колхозников в поле, военные воздушные и морские учения, спортивный парад на Красной площади, московское метро и т. д. Но независимо от того, какой сюжет попадал в фокус его объектива, на выходе, то есть на фотографии, получался грандиозный спектакль, вдохновенно срежиссированный Георгием Петрусовым.

"Из обычного репортера в очень короткий срок Георгий Петрусов становится в первые ряды мастеров" - писал о нем Александр Родченко в 1936 году в журнале "Советское фото".

Если Родченко ставил выше всего эксперимент - подобно филологам-формалистам любовался "остранением" пространственно-временных, предметных связей в мире, то Петрусову важней была витальная, брызжущая энергией пластика самой жизни. Он эту пластику наблюдал и бережно архивировал в своих многочисленных сериях. Выбирал сюжеты, в которых щедрая пантомима жизни явлена с избыточной роскошью. Кажется, он использовал весь арсенал известных в то время приемов и средств: от пикториализма - тончайшая светотеневая нюансировка, лучистая, мерцающая фактура; от экспрессионистов - жесткие развороты, завинченные ракурсы, секущие кадр диагонали; от реалистов-монументалистов - крупный план и, главное, эмоциональный строй: неподдельный оптимизм и искренний пафос. Как и художника Дейнеку, Петрусова нельзя назвать соцреалистом: живое чувство у него еще не стало выхолощенным приемом, а правда искусства не шла вразрез со спущенной партией нормативной программой. Он создавал свой миф о счастливой жизни, и сам в него верил. С 1930 по 1941 год Петрусов был штатным фотографом легендарного журнала "СССР на стройке", создавшего самый мощный и самый влиятельный миф о Стране Советов.

Пассионарный взгляд фотографа скорректировал и другую петрусовскую тему - "Большой балет". К съемкам балета Большого театра мастер обратился в 1940-х годах, когда получил заказ на подготовку альбома, приуроченного к 175-летнему юбилею театра. В это время балет приобретает статус "главнейшего из искусств" и становится визитной карточкой Советского Союза. Он был важнейшей частью эпохи сталинской неоклассики наравне с высотными домами и декоративным убранством Московского метрополитена. Начиная работу в Большом театре, Петрусов как и в других своих съемках не мог оставаться простым свидетелем. С одной стороны, "Большой балет" Петрусова - титанический и фундаментальный труд, запечатлевший в тысячах негативов весь репертуар Большого театра 1940 - 1950-х годов, по которым можно воссоздать сцена за сценой многие из забытых сегодня постановок, например балеты "Аистенок", "Красный мак", "Медный всадник", "Мирандолина" и др. С другой - балетные фотографии Петрусова - это авторская метафора, реинкарнировавшая романтический пафос эпохи модернизма.

Петрусов позволил себе вернуть в балетную съемку эстетику, оказавшуюся запретной в послевоенные годы господства социалистического реализма. В результате "Большой балет" Петрусова оказался едва ли не единственным примером возрождения лучших традиций советской фотографии 1920 - 1930-х годов в эпоху, когда фотография в СССР приобретает сугубо прикладные функции обслуживания идеологического заказа.

Интересно, что многие из фотографий, предназначенных для книги, Георгий Петрусов сам печатал в выставочном варианте, хотя они и не предназначались для специальной экспозиции, причем печатал их многократно и в разных вариантах. Блестяще владея техникой печати, он доводил свои снимки до предельного совершенства, создавая собственный миф о Большом балете.

На выставке в музее "Московский Дом фотографии" впервые представлены бережно хранившиеся вдовой фотографа Верой Семеновной авторские отпечатки Георгия Петрусова, любезно предоставленные галереей "Алекс Лахманн", Кельн.




Музейно-выставочный комплекс "Московский Дом фотографии"
Адрес: город Москва, ул. Остоженка, 16
Телефоны: (095) 231-3325, 231-3326, 231-3327
EMail: fotofest@cityline.ru, tkacheva@mdf.ru

http://cultradio.ru/doc.html?id=6302&cid=44

Радио КУЛЬТУРА
16.12 11:50

Пуанты, палка и костюм



Музей Галины Улановой открывается в Москве. Об этом ИТАР-ТАСС сообщила заведующая музеем Татьяна Касаткина. Торжественная церемония состоится завтра, а приём посетителей начнется с понедельника. Экскурсии будут проводиться исключительно по предварительной записи.

Квартира Улановой, ставшая филиалом Государственного театрального музея имени Бахрушина, расположена на шестом этаже знаменитой «высотки» на Котельнической набережной. Сегодня там все выглядит точно так, как было при Улановой. Просторная гостиная, обставленная старой ленинградской мебелью. Кабинет с обширной библиотекой, где многие книги украшают дарственные надписи знаменитых людей. Личная комната хозяйки. Ничего броского и лишнего.

«Многое Галина Сергеевна раздала, - пояснила Касаткина. Себе великая балерина оставила самое дорогое. К примеру, большое зеркало. Перед ним занималась со своими учениками еще ее мама, и когда Галина Сергеевна переезжала из Ленинграда в Москву, то зеркало поделили на две части. Так одна половина обосновалась в квартире на Котельнической набережной.

Никогда не расставалась Уланова и со своей «палкой», заменявший ей балетный станок. Теперь это оригинальное приспособление стало экспонатом. Среди ценнейших вещей - балетные туфли Анны Павловой, Тамары Карсавиной, Михаила Фокина. Их свято хранила Уланова. Берегла она и свои пуанты, их в квартире собралась целая коллекция. А вот из сценических костюмов остался один-единственный, в котором она танцевала «Жизель».

http://www.rambler.ru/db/news/msg.html?s=14&mid=5426066

Джульетта и духи памяти

Независимая газета
24.12.2004 10:01

В Москве открылась мемориальная квартира Галины Улановой

Уланова умерла в 1998 году, не написав завещания. Но ее близкие знали: она хотела, чтобы ее квартира в высотном доме на Котельнической набережной была живым местом, куда могли бы приходить и общаться люди. Прямо написать "хочу, чтобы в моем доме был музей" Галина Сергеевна считала неудобным. Может быть, поэтому и не оставила официальных распоряжений. История создания мемориала достаточно драматична. Уланова мечтала отдать квартиру Большому театру. Это было устное пожелание, неоднократно высказанное многим, в том числе тогдашнему директору Большого и близкому другу Улановой Владимиру Васильеву. После кончины Улановой по инициативе Васильева была создана государственная комиссия по наследию. Через полгода в запертую квартиру вошли нотариус и налоговый инспектор, а потом - рабочая группа экспертов и архивистов. В какой-то момент выяснилось, что театр (к тому времени Васильев уже не руководил Большим) не хочет взять на себя почетную, но материально и морально обременительную ответственность, рассудив, что каждый должен заниматься своим делом и что содержать мемориальную квартиру - для ГАБТа дело непрофильное, больше подходящее профессиональным музейщикам. В какой-то момент квартира чуть было не отошла сильно заинтересованному государству, чтобы впоследствии быть проданной с молотка какому-нибудь "новому русскому". К счастью, энтузиазм друзей Улановой не позволил такому случиться, и в конце концов мемориал - в качестве филиала - взял на баланс Театральный музей имени Бахрушина. Один Бог знает, каких усилий стоило заведующей музеем Татьяне Касаткиной - давнему другу и душеприказчице Улановой - добиться, чтобы в процессе описания имущества ничего не пропало. Ювелирные изделия, ордена и медали, все драгметаллы, вплоть до золотых рамочек на гравюрах, оценили эксперты Оружейной палаты, и ценности увезли на спецхранение в Бахрушинский музей. Все остальное пришлось срочно упаковывать (в доме затеяли менять трубы, которые здесь, как во многих сталинских домах, проходят внутри стен), а потом заново клеить обои (к счастью, остался запас от Улановой) и устанавливать мебель так же, как при владелице (перед ремонтом сделали видеозапись).

В этой квартире она жила с 1986 года. К тому времени в прошлом были ее замужество с Юрием Завадским, гражданские браки с Иваном Берсеневым и Вадимом Рындиным. Кстати, легенда о том, что в сороковые годы партия и правительство насильно перевели Уланову из Кировского театра в Большой, верна лишь отчасти. Уланова все равно переехала бы в Москву, потому что перед войной официально вышла замуж за москвича Завадского и сначала жила у него на улице Горького. Четырехкомнатная квартира на Котельнической условно поделена на две части - мемориальную (спальня, гостиная, библиотека, она же кабинет) и экспозиционную. Места сотрудников музея и музейный компьютер размещаются на кухне - больше негде. Все сохранено, как при Улановой. Даже в ванной на полке стоят ее банки-склянки, ничего дорогого и эксклюзивного - защитный крем для рук, духи "Павлова", что-то из "Нивеи", недорогой швейцарский шампунь, все можно приобрести в любом магазине. Зато в комнатах старинная мебель, часть ее Уланова привезла еще из Ленинграда, и давние гости квартиры помнят ярлычки - свидетельство того, что шкафы и стулья куплены на распродажах обстановки Зимнего дворца, затеянной большевиками после революции. Глаза разбегаются от обилия интереснейших предметов. Вот фотография Улановой, стоящей в Вероне под так называемым "балконом Джульетты". На стене - рисунок Александра Бенуа: Венеция, площадь Сан-Марко. Под стеклом в витрине - английская статья 1956 года, когда балерина триумфально танцевала в Великобритании: "Сегодня вечером королева увидит Уланову в балете Большого театра". Рядом - письмо Пастернака 1945 года: "Вы большая-большая артистка, и я все время с мокрым лицом смотрел Вас вчера в "Золушке". Так действует на меня присутствие всего истинно большого рядом в пространстве. Я особенно рад, что видел роли, которые наряду со множеством других образов мирового вымысла выражают чудесную и победительную силу детской, покорной обстоятельствам и верной себе чистоты".

Уланова любила фильмы с Гретой Гарбо, в ее библиотеке стопка книг и альбомов о ней, потому что иностранцы, узнав об увлечении, часто присылали ей нужные издания. На стене в гостиной - литография Марка Шагала с дарственной надписью автора. Трюмо с гримировальным столиком, на нем пропуск в Большой театр от 1949 года за подписью генерала Власика, начальника охраны Сталина. Еще одно письмо, от зарубежной поклонницы Эвелины Курнан, дочери миллионера. В свое время она отдала нашей стране уникальную коллекцию живописи (Ларионов, Гончарова, Бакст и другие) лишь потому, что (цитирую письмо) "Россия подарила миру Галину Уланову". Писем (особенно пронзительны послания с фронтов Отечественной войны) в архиве Улановой очень много, с ними еще предстоит работать. Сотрудники музея хотят подготовить книгу документов и воспоминаний о балерине, чтобы прекратить поток домыслов. Достаточно вспомнить "ужастики" Андрея Караулова о том, что после смерти труп Улановой якобы четыре дня лежал в пустой квартире.

Ей дарили уникальные вещи - портсигар Шаляпина с его автографом, женскую скульптурную головку, найденную у кровати умершей Анны Павловой (та увлекалась лепкой), бисерный кошелек, принадлежавший Марии Тальони - легендарной балерине эпохи романтизма, первой в истории балета вставшей на пуанты. Уланова тоже любила дарить. Например, своей ученице Екатерине Максимовой она подарила молоток, которым разбивала носки пуантов, чтоб не гремели. Теперь Максимова вернула подарок в музей-квартиру. Вещами Уланова не особо увлекалась, они имели для нее значение лишь как память о пережитом. Поэтому наряду с раритетами в квартире полно аляповатых плюшевых игрушек, которые поклонники любят навязывать любимым артистам, словно малым детям. Среди них здоровенный Микки-Маус, который Улановой не нравился (она говорила: "вот дурак сидит"), но это была память об американской девочке, от души подарившей балерине куклу в Америке...

Майя Крылова

http://www.russian-bazaar.com/cgi-bin/r ... alist.2.18
Russian Bazaar
№ 53 (453) 23-29 декабря 2004

СУДЬБА ФОТОГРАФИИ В ХХI ВЕКЕ



Научный прогресс остановить нельзя, вряд ли против этого тезиса можно возразить. То, что достижения научной мысли используются и против человечества, не меняет историю: наука движется вперед. В предыдущие века новшества вызывали восхищение. Появлению парохода и поезда был даже посвящен романс, который М. Глинка написал на слова «Попутной песни» Н. Кукольника :«Дым столбом, кипит, дымится пароход. Быстрота, разгул, волненье, ожиданье, нетерпенье... Веселится и ликует весь народ, и быстрее, шибче воли поезд мчится в чистом поле» . А уж ХХ век по части научных открытий, мне кажется, превзошел остальные века.
На рубеже ХХ и ХХI веков компьютер начал захватывать не только все области научной, но и частной жизни. Пусть многие люди моего поколения используют его дома как пишущую машинку, не более (так, нищий у Марка Твена, попавший на королевский трон, колол орехи королевской печатью), но представителям самых разных профессий компьютерный прогресс принес облегчение в работе, а электронная почта многим заменила телефон: переписка через компьютер, возможно, возродит эпистолярный способ общения и так далее... Но это все - краткое вступление к моей теме.
Великий и неумолимый прогресс на данном этапе убил фотографию, вернее, фотографический бизнес. Подчеркиваю - на данном этапе, возможно, в будущем интерес к традиционной фотографии возродится, пусть и в меньшем масштабе. Но на данном этапе фотографическая империя рушится.
Появившаяся «игрушка» - цифровая камера - соблазнила любителей, на которых фотографический бизнес держался. И действительно, как удобно! Вставил в фотоаппарат «карточку памяти», сфотографировал семью, друзей, пейзаж - и тут же видишь свой снимок на экране, не понравился - стер и переснял тут же. Не надо идти в фотолабораторию, тратить деньги на проявление и печать (а еще не всегда хорошо напечатают), не надо хранить дома негативы, альбомы или коробки с фотографиями, но занес снимки в компьютерную память, в любой момент включил - и любуйся. Можно напечатать, сидя дома, фотографию, чтобы показать друзьям, а затем выбросить: память компьютера хранит все данные, снимок можно воспроизвести бесчисленное количество раз. А «карточку памяти» можно использовать для следующей съемки. Огромную выгоду из фотографического прогресса извлекли и профессиональные фоторепортеры: снял заказанный материал, перенес в компьютер, на экране отобрал, отредактировал и по электронной почте, сидя дома, отослал в редакцию. Редактор на своем экране посмотрел снимки, отобрал нужные (остальные стер), вставил в компьютерную верстку газеты (журнала, книги) - и ура!
Компьютерная фотография - дешевое занятие только для любителей, фотоаппараты и «карточки памяти» для профессионалов пока что достаточно дорогое удовольствие. Однако не только любители и фотожурналисты, но и профессиональные фотохудожники азартно ринулись осваивать цифровую фотографию.
И бизнес рухнул. Начали закрываться одна за другой нью-йоркские лаборатории, крупнейшие компании-производители перестали выпускать некоторые сорта фотобумаги и химикаты. Фотопленки высокой чувствительности надо покупать осторожно: распродают «залежавшийся товар» с просроченным сроком годности. У меня создалось впечатление, что на моих глазах прокручивается научно-фантастический фильм из серии «нашествие инопланетян», снятый по романам Герберта Уэллса или Клиффорда Саймака.
Выиграло издательское дело. Но один эффект производит фотография, напечатанная в книге, другой - фотография, которую держишь в руках, фотография - результат твоей работы, твоей фантазии и умения, твоей любви, фотографии, которые собирают коллекционеры и которые фотографы готовят к выставке или просто оформляют и вешают на стену в своей квартире. В данном прогрессе ХХI века больше всего меня волнует судьба именно такой фотографии и главным образом - балетной. Поэтому позволю себе небольшое отступление о самой природе театральной съемки.
Я начала снимать в театре больше пятидесяти лет назад и знаю по опыту, как по-разному выглядят мои фотографии, если я люблю артиста, которого я снимаю, или если я к нему равнодушна и фотографирую по заказу или «на всякий случай». В театре и во время работы я остаюсь зрителем. И для меня как для зрителя необходимо установить контакт с теми актерами, которых я снимаю, т.е. стать тем приёмником, который улавливает импульсы, посылаемые артистом в зал. Это не мистика, во всяком случае, не более мистика, чем природа самого искусства театра, природа актерского таланта, в данном случае - природа воздействия артиста, хореографа, постановщика на зал. И если я почувствовала магию зрелища, которое снимаю - я могу сделать несколько удачных снимков, но если спектакль или актеры оставили меня равнодушной, мои снимки будут формальными. В Америке я постоянно снимаю на генеральных репетициях, где рядом со мной плечом к плечу стоят другие фотографы. Часто мы фотографируем один и тот же момент, и почти никогда я не видела потом идентичных снимков...Театральный фотограф - индивидуален, его фотографии так же индивидуальны, как любое творчество. Балетный фотограф - «штучный товар»... Особый эффект достигается именно тогда, когда искусство фотографа соприкасается с искусством актера, когда они «настроены на одну волну». Поэтому такими пустыми выглядят многие балетные фотографии, сделанные в студиях. Как будто бы все есть: прекрасное освещение, выверенная артистом поза...Но танцовщик, как правило, не включается в съемку, он участвует в ней только телом...Можно придумать особенное освещение и «играть» со светом, в таком случае фотограф создает свой театр и своего рода другие образы, иногда очень красивые, но отличные от сценических. Есть мастера, которые достигают больших профессиональных успехов в подобной студийной съемке, их фотографии могут передать красоту танцовщика, красоту самой природы танца, что также немаловажно. Студийные фотографии хороши для рекламы спектаклей: красивые, эффектные, идеальные с профессиональной точки зрения... В любом случае в студии творческая природа актера или молчит, или актер использует ее в минимальной степени: трудно включить «волшебный фонарь» актерской фантазии, когда танцовщик неподвижен под вспышками «зонтиков», а природа танцевального самовыражения требует движения. Работая в студии, я встречала танцовщиков, готовых к актерской самоотдаче во время съемки, например: Андрис Лиепа, Юлия Махалина или Диана Вишнева. Всегда красиво выглядит в студии тело Владимира Малахова, не имеющего себе равных в пластической выразительности, тело этого танцовщика само по себе предмет искусства, но и Малахов на сцене - эмоциональнее. Как-то в Ленинграде в 1972 году в студии телевидения снимали дуэт Натальи Бессмертновой и Михаила Барышникова. В перерыв между съемками Барышникова попросили позировать для портрета. Артист слегка поворачивался, а камера снимала только его голову. Я тоже сфотографировала танцовщика в этот момент и получила один из самых вдохновенных его портретов в образе Альберта...Но то - Барышников!
Для меня самое важное в любой театральной съемке - поймать, запечатлеть тот единственный, никогда больше не повторяемый момент сиюминутного актерского вдохновения. Поэтому в студии я снимаю на черном фоне, стараясь хоть как-то воссоздать у артиста (а затем - у смотрящего на фотографию) иллюзию сценической атмосферы. Я говорю танцовщику: «Не обращай на меня внимание, я только пока что пробую...» и, фотографируя, трачу одну-две пленки впустую, приучая артиста к условиям съемки и стремясь вступить с ним в душевный контакт. Если это происходит, тогда даже в неподвижной позе можно уловить что-то существенное в его индивидуальности...
Возвращаюсь к теме цифровой фотографии. Некоторые фотографы считают, что снимать надо на фотопленку, а печатать - через компьютер. Возможно, съемка цифровой камерой и традиционным фотоаппаратом - идентичный процесс. Но печать приводит чаще всего к разным результатом, и цифровая печать мне не нравится, хотя как будто она дает огромные возможности балетному фотографу, который не может изменить освещение и прочие условия съемки спектакля. Теперь можно на экране отредактировать, как раньше говорили, «отретушировать» фотографию. Можно убрать «лишнюю ногу» (такое бывает, когда на заднем плане стоят танцовщики кордебалета, тела которых находятся в тени, а ноги ярко освещены, и кажется, что премьеры на переднем плане - многоножки), можно выпрямить корпус танцовщика, наклонить голову... Cловом, как в старом стихотворении о чудесах Парижа (не помню автора):»если старый нос не нравится, могут новый приклеить...» Я печатаю некоторые фотографии при помощи компьютера, я вовсе не отрицаю его возможностей. Так я «спасла», сканировав, гибнущий снимок: ранний портрет хореографа Бориса Эйфмана (пленка не существует), которому компьютерная печать придала почти мистический вид. Некоторые фотографии, напечатанные на соответственной бумаге, производят впечатление акварели или живописного портрета. Но это - специальные случаи. Я не говорю также о новых работах, которые можно создать при помощи компьютера, используя негатив только как исходный материал. Создание компьютерного искусства - другая тема, я же говорю об искусстве балетного фотографа.
Компьютерный отпечаток меня не удовлетворяет, потому что, как правило, балетные фотографии становятся «плоскими», т.е. тело танцовщика теряет объём и кажется приклеенным к фону. В одном я пока что абсолютно убеждена: фотография, напечатанная руками (еще лучше - руками самого фотографа), - «дышит», компьютерный отпечаток, как правило, кажется безжизненным. Я встречала высказывания о подобных наблюдениях и у своих коллег. Интересно заметить, что год назад, во время моей выставки в одной из лондонских галерей, меня предупредили, чтобы я не привозила компьютерные отпечатки, они не считаются «качественными», хотя воспроизведены на архивной бумаге. В Англии и черно-белая фотография ценится выше цветной. В данном случае консерватизм англичан мне очень импонирует...
Но если говорить только о балетной фотографии, то возникает еще одна проблема, возможно, временная...
Не так давно, на съемках балетного спектакля, я обратила внимание, что почти все мои коллеги работают с цифровыми фотоаппаратами. Они пробовали весело посмеяться надо мной, дескать, глядите-ка: Нина снимает как в каменном веке на фотопленку! Я посмеялась вместе с ними, но не дрогнула и не устыдилась своего старомодного фотоаппарата, тем более что рядом со мной снимал на пленку и другой фотограф известного балетного журнала. Но одна из моих коллег, Джулиа Л., такая же «первобытная», как и я, вступила в спор. «Что же будет, - говорила она приблизительно такие слова, - вы сняли балет, затем стерли снятое, стали снимать снова, опять стерли...но ведь так исчезнут фотографии, а с ними - память о спектаклях!» Коллеги вежливо промолчали, судьба балетного искусства в целом их не волнует. Одна даже высказалась вполне определенно: «Мне безразлично, что будет после моей смерти».
Я задумалась над этими словами, и проблема показалась мне стоящей внимания.
Балетному фотографу в общей системе театра отводится второстепенная роль. Директора театров или руководители пресс-cлужбы часто вообще рассматривают фотографов как личных врагов. Одна очень видная в американском театральном бизнесе дама вслух говорит, что у всех фотографов - «грязные руки», другая закатила скандал моему коллеге за то, что он продает фотографии артистам. Это почему же все могут продавать свою работу (как та же представительница прессслужбы), а фотограф - не может?! Тем более, что фотограф ХХ века, если он был свободным художником, вкладывал в съемку свои деньги, которые не всегда окупались. В Мариинском театре дама на ответственном посту заявила, что фотографы должны еще платить театру за разрешение снимать такую замечательную труппу... В России установилась практика: я разрешаю тебе снимать в театре, а ты за это даришь нам лучшие фотографии, а мы их печатаем, ничего тебе не платя. И фотографы, влюбленные в балет и свою работу, соглашаются на эту вопиющую несправедливость - ах, «сочтемся славою»! Заработаем на каких-нибудь фотографических заказах! Некоторые театры признают фотографов, но только взятых на службу, и то по причине рабочей необходимости: для прессы нужны фотографии.
А балетный фотограф, действительно, «вечности заложник у времени в плену». Как будут представлять себе потомки танцовщиков прошлого, если не будет фотографий? Видеозаписи, боюсь, сыграют когда-нибудь плохую роль в оценке искусства: с годами меняется не только высота прыжков танцовщиков, меняется стиль исполнения, меняется наше восприятие танцев, и будущие любители балета скажут когда-нибудь с удивлением: чем восхищались люди того времени?! Тем более, что никакая самая замечательная видеосъемка спектакля не передает до конца магию живого театра. Когда же удается увидеть случайно сохранившиеся документальные ролики начала ХХ века, то часто глазам не веришь...вот эта неуклюжая дама - великая балерина прошлого?! Фильм разрушает легенду, которой окружены артисты прошлого, а фотография легенду хранит. Остановленное мгновение прошлого ближе к правде, чем зафиксированное движение. Таковы парадокс и логика исторического восприятия театрального искусства: оно само по себе преходяще, но легенда - вечна. Какое счастье для любителей балета, что мы не видели на киноленте танцев Вацлава Нижинского! Как мы были бы разочарованы! Современные танцовщики, я думаю, давно превзошли легендарного Нижинского и в высоте прыжка, и в исполнении других сложностей мужского танца. Но это не принижает искусство Нижинского, он был велик для своего времени, и это величие прошлого сохранила фотография: на ней, созданной искусством фотографа, он загадочен и окружен ореолом гениальности. В то время не было документальной съемки, но и в студии снимали, стараясь передать сценическое обаяние артиста. Тогда не стремились к исключительной резкости отпечатков, мягкие контуры изображения подчеркивали романтичность облика артиста. Посмотрите на фотографию Павловой или Карсавиной - великих балерин начала ХХ века: и фигуры у них не соответствуют нашим сегодняшним идеалам, и арабеск невысок, и прическа для сцены, на современный вкус, неподходящая...но сколько старомодного очарования, сколько поэзии в их облике сохранила фотография! Все в таком снимке поддерживает легенду!
Я первой в Ленинграде начала регулярно снимать во время спектакля (как в балетном, так и в драматическом театре), затем появились и другие фотографы. И все мы вместе постепенно создали фотохронику балета второй половины ушедшего столетия. Многие танцовщики и целые балеты прошлого ХХ века не были зафиксированы на кинопленку и останутся только на фотографиях, которые мы снимали, вопреки запретам и недоброжелательству начальников, чьи имена исчезают из истории театров в тот момент, когда они уходят на пенсию. Балетный фотограф, который выбрал эту профессию не случайно, а «по зову сердца», который не находится на зарплате у журналов и потому не фотографирует сегодня - балет, а завтра - новые часы или овощную лавку, - подвижник. Балетная фотография никого еще не сделала богатым, кроме тех одиночек, которые снимают только знаменитостей всех жанров искусства.
Балетного фотографа надо было бы любить и лелеять: он создает бессмертие театру и его артистам... Тем более что студийные фотографы снимают в основном «звезд», а искусство создается всеми артистами театра. Балетный фотограф, снимающий спектакль, оставляет для истории образы и менее известных танцовщиков, т.е. более широкий пласт балетного мира. Очень немногие театры, как, например, в Нью-Йорке - Городской театр (созданный Баланчиным), имеют в штате двух фотографов, которые снимают почти каждый спектакль и таким образом «пишут» историю театра.
Чем же грозит истории балета блистательный технический прогресс нашего компьютеризованного века? Многие ли из тех, кто снимает сегодня балетные спектакли на «карточки памяти», перенесут их на СД или перепишут в память своего компьютера? И каков срок этой памяти? Не окажется ли целый период в истории балета неполным? Фотопленки как-то все-таки хранили...
Возможно, я слишком мрачно смотрю на процесс исчезновения традиционной фотографии. Возможно, компьютерный прогресс откроет ей такие просторы, которых мы не знали в ХХ веке. От всей души надеюсь на этот расцвет. Предполагают, что в будущем и книги будут издавать на дисках и пыль от книг не будет оседать в наших легких... И все-таки в потоке ускользающего времени предпочту держать в руках отпечаток, сделанный руками человека, отпечаток, хранящий любовь к театру фотографа и работу рук печатника, а не смотреть на изображение на экране компьютера, предпочту комнату, заставленную полками с книгами, а не с СД - предпочту «обретенное время», заключенное в старинных переплетах книг и в картоне хорошо напечатанной фотографии прошлого, предпочту их удобной для хранения, но потерявшей связь с живым искусством прагматичной продукции компьютера...

Нина Аловерт

http://cultradio.ru/doc.html?id=7774&cid=44

Сто лет «королю поддержки»



Санкт-Петербург отмечает 100-летие со дня рождения выдающегося балетного деятеля, народного артиста России Петра Гусева. Этой дате посвящена выставка, открывшаяся в музее Академии русского балета имени Агриппины Вагановой.

Петр Андреевич был необычайно притягательной личностью, он «взрывал» своей деятельностью застойные явления в отечественном балете. В молодости он славился как «король поддержки», который ввел в дуэтный танец необычайно дерзкие и сложные по тем временам двойные и тройные повороты партнерши в воздухе. Как солист Большого театра, он был партнером Галины Улановой и Майи Плисецкой.

После Великой Отечественной войны он в течение шести лет стоял во главе балетной труппы Кировского (ныне Мариинского) театра. В конце 50-х Гусев работал в Китае, организовав балетный театр в Пекине и открыв хореографические училища в Шанхае и Чанджоу. Последние годы жизни Петр Андреевич руководил кафедрой режиссуры балета Ленинградской консерватории. Его феноменальная память помогла в наши дни восстановить балеты «Раймонда», «Эсмеральда», «Баядерка».

http://cultradio.ru/doc.html?id=9240&cid=44

«Отражение русского балета»

Презентация художественного проекта «Отражение русского балета» состоится сегодня в московском Доме кино. Задачей акции организаторы называют возможность показать, какое отражение искусство балета нашло в живописи и кинематографии.

На выставке, развернутой в фойе Белого зала Дома кино, представлены многочисленные произведения живописи, графики, скульптуры и акварели, а также эскизы декораций и костюмов к театральным постановкам. В числе их авторов, как мастера прошлых лет, так и современные художники.
Большое место занимают и фотографии разных лет, сделанные во время репетиций или в минуты досуга мастеров хореографии.

В организации выставки приняли участие Фонд балетного искусства имени Галины Шейн и Гильдия художников Союза кинематографистов.

http://www.museum.ru/N20927

Музеи России

Звёздная пара: Наталия Дудинская и Константин Сергеев

С 5 марта по 16 июля 2005 года Шереметевский дворец приглашает на выставку "Звёздная пара: Наталья Дудинская и Константин Сергеев". Открытие 4 марта в 15.00.
В 2005 г. Санкт-Петербургскому государственному музею театрального и музыкального искусства был передан архив Натальи Дудинской. 5 марта 2005 г. исполняется 95 лет со дня рождения Константина Сергеева. Эти события послужили поводом создания выставки, организованной Музеем при участии Государственного академического Мариинского театра, Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, Музея Академии русского балета им. А.Я.Вагановой и Российской национальной библиотеки.

Зенит балетной славы блистательного дуэта пришелся на середину 1940-х - начало 1960-х гг. С 1946 г. К.М.Сергеев стал балетмейстером, а позднее - и главным балетмейстером Театра имени С.М.Кирова, оставаясь на этом посту до 1970 г. Там он поставил балеты "Золушка", "Тропою грома", "Далекая планета", "Гамлет", "Левша", обновил балеты "Раймонда", "Лебединое озеро", "Спящая красавица", "Корсар". Немалый вклад внесла звездная пара в искусство взаимодействия балета и кино, работая над экранизацией балетных спектаклей "Спящая красавица" (1964) и "Лебединое озеро" (1968).

К.Сергеев и Н.Дудинская видели свое предназначение в том, чтобы сохранить и приумножить великие традиции русского классического балета. Об этом писала сама балерина: "Сохранение наследия, бережный подход к лучшему из оставленного великими мастерами прошлого и на этой основе поиски нового, развивающего, обогащающего их славные традиции - таково кредо Сергеева". Поэтому так органично появление в творчестве Константина Михайловича редакций балетов классического наследия. Сергеев сделал новые редакции "Раймонды", "Лебединого озера" и "Спящей красавицы" с большим тактом и пиететом к своему великому предшественнику Мариусу Петипа.

Звездный дуэт участвовал во многих гастрольных поездках, в том числе и за рубежом, где их творчество получило заслуженное признание. Оба танцовщика занимались также и педагогической деятельностью, как в Театре им. С.М.Кирова, так и в Ленинградском хореографическом училище. Среди учеников Н.М.Дудинской в Академии русского балета - Валентина Ганнибалова, Елена Балуева, Маргарита Куллик, Ульяна Лопаткина, Ирина Желонкина, Вероника Иванова, Анастасия Волочкова, Ирина Шапчиц и др. Кроме того, она много раз консультировала балерин зарубежных театров - Анну Марию Холмс, Ивет Шовире, Марго Фонтейн, Еву Евдокимову.

Н.М.Дудинская и К.М.Сергеев являют собой редкий пример счастливого творческого и человеческого союза. Они полностью реализовали себя в искусстве, жили в согласии со своим временем, получили высочайшее официальное признание и все 40 лет в искусстве пользовались безграничной, восторженной любовью публики.

Звездная пара состоялась благодаря общности убеждений, интересов и схожести представлений о целях их жизненного пути. К.М.Сергеев вспоминал: "Для Дудинской жить - значит быть в активном творчестве, жить - значит самозабвенно работать. Жить, значит любить искусство, театр и больше всего балет. Любить дело, которому ты служишь, любить страстно, ревниво, самоотверженно". В свою очередь, Н.М.Дудинская так писала о Константине Михайловиче: "Я поняла, что искусство было, есть и останется для него главным, что вне творчества он не мыслит жизни". Их творческий путь стал эпохой в истории советского балета.



http://www.nv.vspb.ru/cgi-bin/pl/nv.pl?art=205350056

Невское время
24.03.2005

БАЛЕТ ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА

В эти дни в Шереметевском дворце вспоминают знаменитую балетную пару середины ХХ века - Наталью Дудинскую и Константина Сергеева.


Недавно Музею театрального и музыкального искусства был передан архив балерины. И теперь доступными для всех желающих стали фотографии этой пары, их личные вещи, сценические костюмы и даже рояль. Экспозицию органично дополняют записи 40-50-х годов спектаклей с их участием и фильмы 80-х годов о преподавательской деятельности Натальи Дудинской в Академии русского балета им. А.Я. Вагановой.
Выставка в Шереметевском сделана по-домашнему мило: в первом из двух залов нас приветствует уютный, хоть и застекленный, уголок - как частичка квартиры, из которой ненадолго вышла хозяйка. Вот старинная музыкальная шкатулка, она еще иногда играет грустную и прекрасную японскую народную песню, и тогда перед зеркальцем крутится фигурка балерины. Вот удивленная кукла на диване, она держит на коленях мохнатого медведя. На стенах - фотографии и картины, на спинку стула наброшен приготовленный к выходу наряд. Рядом с этим домашним уголком на столике скромно лежит семейная икона. В другом зале - десятки афиш и театральных костюмов, между которыми спрятались старинные часы... И вокруг награды, награды. От "Золотой маски" и "Золотого софита" до мантии почетного доктора Гуманитарного университета профсоюзов.

Выставка в Шереметевском дворце открыта ежедневно, кроме понедельника и вторника, с 12 до 18 часов, она продлится до 16 июля.

Алина ЦИОПА

http://www.spbvedomosti.ru.udns.incru.n ... folder=166

Санкт-Петербургские ведомости
Выпуск № 036 от 02.03.2005

Гимн совершенству
Вчера Эрмитаж и Музей театрального и музыкального искусства
представили публике совместный проект «Музы и маски»

Людмила ЕМЕЛЬЯНОВА

Он посвящен античному искусству, точнее говоря, одному из самых важных его достижений — театру.

От древних греков к нам пришли не только термины «сцена», «музыка», «оркестр», «трагедия», «комедия» и «античные сюжеты», по сей день волнующие театрального зрителя. Архитектурное устройство театров и цирков, костюмы и декорации, музыкальное сопровождение, приемы сценографии и актерского мастерства изначально были придуманы греками.

Выставка в Эрмитаже состоит из двух разделов. История античного театра представлена в фойе Эрмитажного театра. О ней рассказывают скульптуры, расписные вазы, бронзовые и терракотовые статуэтки, глиняные маски, ювелирные изделия и другие экспонаты — их 170 из собрания Эрмитажа. Здесь можно увидеть даже жетоны для посещения театральных и цирковых представлений. Все это создавалось в разных областях Древней Греции и Италии.

Этот раздел называется «Театр и музыка в античности». Музыкальную тему представляют экспонаты, связанные с музыкой, мифологией, культом бога вина и виноделия Диониса и богини плодородия Деметры. Богов и их свиту изображали в скульптуре и в росписи на вазах. Популярными сюжетами этих росписей были сцены праздничных шествий в честь Диониса. А любимым персонажем ювелиров в эллинистическую эпоху стал Эрот. Он часто предстает играющим на музыкальных инструментах и пританцовывающим.

Со вторым разделом выставки «Античный мир на петербургской сцене» можно ознакомиться в Лоджиях Рафаэля. Он посвящен событиям не столь от нас далеким — сценическому искусству ХIХ — ХХ веков. Эскизы декораций и костюмов работы Бакста и Головина, оригинальные сценические костюмы, копии античных музыкальных инструментов, изготовленные в Брюсселе в 1890-х годах, всего 60 экспонатов показывает Музей театрального и музыкального искусства. Эти вещи хронологически охватывают почти два столетия истории театра — от постановки героического балета «Кесарь в Египте», осуществленной в 1834 году, до премьеры «Антигоны» Софокла, состоявшейся в ноябре прошлого года.


http://www.kommersant.ru/region/spb/pag ... section=34

КоммерсантЪ
Санкт-Петербург
№37 от 03.03.2005, ЧТ

В Эрмитаже показали самое масочное из искусств

В Эрмитаже решили отпраздновать Великие Дионисии и в сотрудничестве с петербургским Музеем театрального и музыкального искусства открыли небольшую выставку с очень длинным названием: "Музы и маски. Театр и музыка в античности. Античный мир на петербургской сцене". Проникнуться духом классицизма старалась АННА ТОЛСТОВА.

Из всех искусств для древних греков важнейшим являлся театр. Греки придумали все: трагедию и комедию, монологи и диалоги, кульминацию и развязку, сцену и зрительный зал в виде амфитеатра, бутафорию и театральные машины, аплодисменты, государственное финансирование и зарплату актерам. Кое-что придумали римляне, например, клакеров и билеты -- в виде таких маленьких свинцовых кружочков с Аполлонами и Фортунами. Вот только кланяться после спектакля догадались, кажется, еще позже. Театр был больше, чем искусство: он был и богослужением (так как родился из дионисийских мистерий и самые ответственные премьеры давались в пору Великих Дионисий), и спортом (так как драматурги и их труппы соревновались друг с другом), и партшколой (так как афинские идейные вожди часто оттачивали там свои ораторские способности). Потому развалины амфитеатров археологи находят чуть ли не в каждом райцентре древней Эллады.
Если говорить серьезно, античный театр -- основа основ европейской культуры, и не только в том смысле, что Шекспир или Островский, когда брались за перо, имели в виду Еврипида или Плавта, но и в том, что по сей день любое пошлейшее ток-шоу в телевизоре строится по законам классической драматургии. В общем, всю историю европейского духа можно рассматривать в свете древнегреческой рампы. Что, собственно, и сделали на выставке. "Музы и маски" состоят из двух частей: античная античность из коллекции Эрмитажа расположилась в фойе Эрмитажного театра, античность петербургская в исполнении Театрального музея -- в Лоджиях Рафаэля.
Как известно, античный театр умер: что там пели и танцевали, как играли -- все это из области гипотез, остались, по сути, одни тексты пьес, да и те частью -- во фрагментах. Это примерно как если бы от Феллини осталась лишь пачка сценариев. Античный театр, конечно, умер, но дело его живет: из попыток воскресить это погибшее чудо родились европейские опера и балет, классицизм Расина, синтетический театр Вагнера, "Русские сезоны" Дягилева и много других приятных вещей. Начиная с эпохи Возрождения воскрешать античный театр принято с помощью античного искусства: вприглядку на статуи пляшущих фавнов и менад восстанавливать хореографию, по рисункам на вазах реконструировать музыкальные инструменты. Всю эту актерскую археологию: эрмитажные вазы с бесконечными хороводами и сценами из мифов, рельефы, маски, камеи, монеты, осколки костяных флейт, даже золотой венок, которым могли увенчать победителя в театральном состязании, -- показывают в фойе. Здесь особенно хороши терракотовые статуэтки кривляющихся комиков с накладными животами, задами, горбами и фаллосами (греческая комедия пестрела разными непристойностями) -- их, возможно, собирали, как сейчас собирают плакаты с поп-звездами.
В Лоджиях Рафаэля -- театр настоящий, а не гипотетический. Археология театрального Петербурга, рядящегося в ложноклассические хитоны: подлинные эскизы Льва Бакста к дягилевским балетам и Александра Головина -- к мариинским операм на древнегреческие сюжеты, настоящие костюмы из гардероба бывших Императорских театров, лиры и кифары -- звучащие копии с античных инструментов, сделанные в Бельгии в конце XIX века специально для петербургского Музея музыки. Редчайшие, занятнейшие вещи. Но вот что странно. Античный театр мертв без малого две тысячи лет, а в любой ремесленной статуэтке танцовщицы -- полно жизни. Дягилевские сезоны мертвы без малого сто лет, а костюмы и декорации к ним покрылись слоем культурной пыли едва ли не более толстым, чем толща лавы над Помпеями. Может быть, потому, что миф обычно живее, чем попытки его реконструкции.

http://www.nv.vspb.ru/cgi-bin/pl/nv.pl?art=212083641

Невское время
/ 10.06.2005 /

СОКРОВИЩА ИЗ СУНДУКА БАЛЕТМЕЙСТЕРА

Новая выставка в Театральной библиотеке посвящена выдающемуся русскому балетмейстеру.

Регулярные выставки в Театральной библиотеке на площади Островского хочется назвать виртуозными. По нескольким причинам. Во-первых, библиотечные работники, нагруженные-перегруженные каждодневной рутинной деятельностью, вполне могли бы обходиться безо всяких экспозиций и никто бы их за это не осудил. Но нет, профессия у них, видимо, такая - подвижническая, все им неймется, все хочется сеять разумное, вечное и прекрасное. Во-вторых, помещения библиотеки никак не приспособлены к созданию экспозиций. Как удается вписывать выставки в пространство миникоридоров, где два читателя, идущие навстречу друг другу, с трудом могут разминуться, - это ноу-хау библиотекарей. И в-третьих, эти выставки просто хороши сами по себе. Они всегда научно выверены, экспозиционно выразительны и художественно привлекательны.
Последняя, недавно открывшаяся выставка посвящена 125-летию со дня рождения выдающегося балетмейстера, артиста и педагога Михаила Фокина. И профессионалов, и любителей балета до сих пор очень интересует необычайно разнообразный творческий и личный архив Михаила Фокина. Самая главная часть этого архива, куда вошли многочисленные подлинные документы, эскизы, фотографии, костюмы, попала на родину балетмейстера из США, куда Фокин эмигрировал в 1921 году. Это было в 1960-х годах, в пору "оттепели". Сын артиста Виталий передал в Театральную библиотеку целый сундук бесценных материалов, связанных с жизнью отца. В обиходе сотрудники библиотеки так и стали называть - сундук Фокина. Сама история океанского плавания сундука - почти детектив. Позже к содержимому американского наследия добавилась другая часть архива, хранившаяся в Ленинграде у племянника балетмейстера. Некоторые материалы, связанные с Фокиным, передал в библиотеку знаменитый Серж Лифарь.
Эти многочисленные экспонаты и стали предметом новой выставки. Некоторые вещи экспонируются впервые. Очень интересны редкие семейные фотографии Фокиных. Но не меньшее впечатление производят экспликации балетов, рисунки мастера, подготовительные материалы, эскизы Бенуа, Анисфельда, Бакста к фокинским постановкам.

Александр УРЕС