http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=568540

КоммерсантЪ
№ 63 (№ 3147) от 09.04.2005, СБ

Мариинка встала грудью
за "Золотую маску"


Фото: ВАЛЕРИЯ МЕЛЬНИКОВА
Владимиру Шишову приходится поддерживать не только Ульяну Лопаткину, но и ее чувство собственного достоинства

На Новой сцене Большого театра балетная труппа Мариинского театра представила первую из двух своих программ, выдвинутых на "Золотую маску". Посмотрев "Приношение Баланчину", ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА убедилась, что петербургская труппа будет соревноваться сама с собой.

"Приношение Баланчину" – это программа из трех его балетов, которые Мариинка в прошлом году подготовила к 100-летию хореографа. Выбор спектаклей, похоже, определялся желанием показать многоликость маститого автора, которого недоброжелатели частенько упрекают в однообразии. Соединив в одной программе "американского" ("Четыре темперамента"), "европейского" ("Вальс") и "русского" (Фортепианный концерт #2) Баланчина и подчеркнув их отличия с воспитанной годами дотошностью, Мариинка дала достойный отпор клеветникам.


Как ни странно, лучше всего у петербуржцев получилось то, к чему они вроде бы меньше всего приспособлены,– "американские" "Четыре темперамента". Этот балет Паулю Хиндемиту заказал сам хореограф в 1946 году. В нем Джордж Баланчин впервые попробовал привить классическому танцу азы американского модерна. Свою кропотливую работу с телами он вовсе не пытался скрыть, одев артистов в репетиционные трико и купальники и лишив балет всякой развлекательности. На глазах у зрителя хореограф препарировал академические па, подчеркивая все фазы захватывающего эксперимента: как округлая вторая позиция рук одним движением кисти превращается в резкий flex, как можно трансформировать прямую балетную спину с помощью contraction (резкого выдоха, сжимающего ребра), к чему приводят "акценты" (смещения бедер с вертикальной оси), если внести их в классические позы. Эти сенсационные открытия стали содержанием спектакля, а сам балет – первенцем того, что теперь принято называть "американским балетом".


Петербуржцы ломают свои академические тела с той же въедливостью, с какой это делал сам Баланчин. Эта сосредоточенная дотошность делает поразительно зримой, близкой и актуальной хореографическую революцию, которая свершилась в США 60 лет назад. Процесс становления новой классики здесь важнее самого танца, а потому безликость исполнителей (исключение – Флегматик Андрея Меркурьева, чья раскрепощенность характерна для более поздних времен) идет только на пользу спектаклю.


В баланчинском "Вальсе" на музыку Равеля исследователи видят историческую метафору: макабрическое веселье вальсирующих и смерть героини от руки таинственного черного человека символизируют обреченность старой Европы накануне первой мировой. Может, и так, а может, в 1951 году хореограф о той войне и не думал, а просто решил приобщить незатейливых американцев к мрачному великолепию старой культуры. В "Вальсе" он поставил роскошные танцы рук: белые перчатки дам во мраке сцены вычерчивают изысканные иероглифы – загадочные знаки судьбы. Придумал многолюдный шикарный бал в духе имперских вальсов старика Петипа. Набросал несколько романтических дуэтов, вспомнив балетные карнавалы начала века с ускользающими Коломбинами и вздыхающими Пьеро. И к кульминации вывел на сцену героиню, чьим бальным партнером будет сама Смерть.


Артисты Мариинки вальсировали отменно. Правда, некоторые "аристократки" были слегка простоваты, а их надутые и зажатые кавалеры скорее напоминали российских функционеров на международном приеме. Но в "Вальсе" главное – героиня, а ее танцевала сама Ульяна Лопаткина, выдвинутая за эту роль на "Золотую маску". Танцевала, как обычно, без сучка без задоринки. Впрочем, эта партия не требует ни техники, ни виртуозности – тут нужен особый ореол мистической обреченности, который всегда реял над сценическими созданиями госпожи Лопаткиной. Его-то и воспроизводила балерина с помощью грациозных жестов, невидящих глаз и застывшего выражения выбеленного лица. Слабо взмахивая наклеенными ресницами и довольно активно – безупречно дотянутыми ногами, она с достоинством изображала памятник самой себе, "божественной". Никакая Смерть (тем более столь жалкая в своем опереточном злодействе, какой она оказалась в исполнении Сослана Кулаева) не могла сдвинуть ее с пьедестала. Это величавое самолюбование произвело обескураживающе снижающий эффект: баланчинский готический роман вдруг обернулся разновидностью детской страшилки про "черную-черную комнату".


Замыкал программу "Фортепианный концерт #2" Чайковского, при своем рождении в 1941 году нареченный "Ballet Imperial" в честь русского императорского балета. Как раз тогда Джордж Баланчин, насмотревшись на работы американских авторов, заявил, что "надо спасать балет". И спас, придумав великолепную композицию – классически регламентированную, импозантную, чрезвычайно виртуозную и слегка мелодраматичную. То есть созданную по образу и подобию иерархического Мариинского балета.


Однако у демократизированного Америкой Баланчина нижняя ступень иерархии – кордебалет – играет не менее важную роль, чем балерина. Именно с кордебалетом и просчиталась современная Мариинка, зачем-то выставив в первую линию коренастых и головастых крошек с выдающимися бюстами. Во второй, лирической части концерта их физиологические особенности затмили всю красоту адажио, а неторопливо-неровные перемещения по сцене загрязнили четкость сценического рисунка. Всю ответственность за "Ballet Imperial" приняла на себя прима Диана Вишнева. Чудовищно трудную партию она провела не просто с блеском – с каким-то ожесточенным вдохновением. Даже дефекты ее телосложения казались знаками высшего отличия: среди вышколенных стройных балеринок-клонов с образцовыми ножками она казалась единственным живым человеком. Парадный бессюжетный балет наполнился страстью: не играя лицом, а лишь меняя тембр движений, их акценты, амплитуду и ритм, Диана Вишнева станцевала и ярость, и боль, и печаль, и бесшабашное веселье. Такими, наверное, и были некогда императорские примы, ради которых стрелялись на дуэлях и шли в тюрьмы за растрату казенных средств. "Золотую маску" тогда еще не придумали.

http://www.vedomosti.ru/newspaper/artic ... 4/11/90642

Ведомости
11.04.2005, №63 (1345)

От Баланчина к Форсайту
Петербуржцы освоили шедевры американской хореографии

Балет Мариинского театра уже несколько лет не привозил в Москву свои премьеры. Наконец в рамках фестиваля “Золотая маска” питерцы показали на Новой сцене Большого театра две программы прошлого сезона — “Приношение Баланчину” и “Форсайт в Мариинском”. Они в концентрированном виде обозначили магистральный путь развития компании.


Две постановки, предъявленные в Москве, продемонстрировали, что поиск самоидентификации, которому мариинский балет посвятил последние 15 лет, успешно завершен. Когда в середине 1990-х гг. русский балет обнаружил себя увязшим в конце XIX в., Мариинка решительно вывернула с проторенного пути, который предназначал ей быть вечным экспертом по “Лебединому озеру”. Первая половина генетической цепочки была восстановлена довольно быстро — в “Симфонии до мажор”, “Серенаде”, “Бриллиантах” и многих других балетах американского классика Джорджа Баланчина, воспитанника петербургской балетной школы, легко было увидеть “воспоминание о русском императорском балете”. Гораздо сложнее оказалось найти современного хореографа, способного ввести Мариинский театр в сегодняшний балетный истеблишмент. В последние годы беспорядочные премьеры западной классики появлялись одна за другой. Казалось, Мариинка просто алчно пытается восполнить все те пробелы, которые образовались за то время, что она кичилась статусом театра-музея.

Когда в планах возникло имя Уильяма Форсайта, главного западного радикала, его связь с русской балетной традицией казалась не имеющим никакого отношения к реальности искусствоведческим загибом. А петербургская балетная общественность сломала немало копий, возмущаясь, что их излюбленного Петипа теснят в афише чужеродные хореографы. Но если “Приношение Баланчину”, выпущенное к 100-летию хореографа, зрители приняли хотя бы в почтительной тишине, то на премьере форсайтовского Steptext долгое отсутствие музыки и яркий свет провоцировали почти истерическую реакцию зала.

Москва, давно уже утвердившаяся в своем обожании мариинского балета, вынуждена любить его в основном заочно. Потому ажиотаж сопровождает любой приезд петербуржцев: столица любит Мариинку чисто московской любовью — страстной, не слишком разборчивой и ревнивой. Видимо, поэтому в зале на вечере Форсайта стояла такая же благоговейная тишина, как и во время “Приношения Баланчину”.

Впрочем, приношение к юбилею оказалось нетривиальным. Освоив десяток ретроспекций во славу русского имперского стиля, Мариинский театр впервые взялся за “черного” Баланчина и показал балет 1946 г. “Четыре темперамента”, музыку для которого Пауль Хиндемит написал специально по заказу хореографа. В нем нет ничего ни от “пелены непролитых слез” по утраченной родине, ни от помпезных полонезов, ни от блестящих фуэте. В этом спектакле, из которого 10 лет спустя кристаллизовался “Агон”, хорошо известный Москве по баланчинской программе Большого театра, хореограф впервые очистил сцену от всякого подобия декораций, одел танцовщиков в репетиционные купальники и трико и взялся складывать танец будто при помощи конструктора. Теперь, когда и этот пробел в наших представлениях о Баланчине восполнен, форсайтовские Steptext и In the Middle действительно выглядят как “Четыре темперамента” в компьютерной обработке, прогнанные с невероятным ускорением.

Артистам этот дизайн дается нелегко. Однако в том, как тщательно тянутся ноги, выворачиваются икры, выгибаются стопы, круглятся руки, сламываются спины, сразу же узнается та же тщательная артикуляция, которая прославила мариинские “Тени” из “Баядерки”. К разочарованию балетоманов, легендарных питерских прим ни в “Четырех темпераментах” Баланчина, ни в балетах Форсайта не было: Ульяна Лопаткина предпочла сентиментальный “Вальс”, напоминающий ее “Серенаду”, а Диана Вишнева — помпезный Ballet Imperial. Но труппа поразила тем, что продемонстрировала целое поколение совсем молодых танцовщиц, будто заточенных под спектакли Баланчина и Форсайта — высоких, длинноногих, пластичных и скоростных: Викторию Терешкину, Олесю Новикову, Екатерину Кондаурову, Екатерину Петину. У них нет сногсшибательной харизмы балерин предыдущего поколения, зато они обладают не менее уникальным даром — не интерпретировать, а точно транслировать текст хореографа. А их невероятная технологическая точность позволяет, не ломая и не трансформируя балеты американских хореографов, придать им петербургский акцент.

Анна Галайда
Для Ведомостей

http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=568822

КоммерсантЪ
№ 63/П (№ 3147) от 11.04.2005, ПН

Форсаж Форсайта
Мариинский театр на "Золотой маске"


Фото: Павел Смертин / Коммерсантъ
Мариинский балет показал хорошего Форсайта, а Екатерина Кондаурова (в центре) — настоящего

На Новой сцене Большого балетная труппа Мариинского театра представила свою вторую фестивальную программу – "Форсайт в Мариинке" (о первой читайте Ъ от 9 апреля). Сегодня вечером на церемонии закрытия "Золотой маски" будут оглашены победители. Кого бы ни наградили, своим "Форсайтом" Мариинский балет доказал, что конкурентов в России у него нет, считает ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.

Балеты 55-летнего американца Уильяма Форсайта, сделавшего карьеру в Германии и ставшего последним великим автором ХХ века, петербуржцы принялись штудировать в прошлом году. Премьера "Форсайт в Мариинке" (см. Ъ от 09.03.2004) вышла за рамки очередной удачи: это была революция. Академическая труппа не просто усвоила форсайтовскую систему движения, выворачивающую наизнанку все постулаты классики, не только одолела сумасшедший темп его балетов и чудовищные физические перегрузки – все эти пытки она перенесла с радостным мазохизмом религиозных фанатиков. Балеты Форсайта перестроили мозги не только исполнителям, открывшим неизвестный материк балетного авангарда, но и отечественной публике. Она впервые поняла, что балет – не просто приятное времяпрепровождение; это – мощный энергетический поток, способный воздействовать как электрошок. И зрителей, готовых отнестись к балету как к актуальному и довольно нервному искусству, оказалось неожиданно много.

В этом событии годовой давности крылась только одна опасность: удастся ли академической труппе сохранить свои революционные завоевания? Стиль хореографа – штука коварная: случалось, что балеты, отлично исполненные на премьере, через год превращались в руины. Руководители Мариинки сумели этого избежать, подготовив в текущем сезоне очередной форсайтовский опус – "Приблизительную сонату" (Approximate sonata), поставленную хореографом во Франкфуртском балете в 1996-м.

Свежую премьеру привезли на "Золотую маску" в качестве бонуса. Новинка оказалась самой слабой частью программы: монотонные четыре дуэта, разбавленные вкраплениями обрывистых соло,– лишь тень блистательного Форсайта 80-х (к концу века хореограф-деконструктор, видимо, окончательно исчерпал свои взаимоотношения с классикой – в новом столетии эстетика его спектаклей поменялась радикально). "Приблизительная соната", однако, выполнила функции "закрепителя" – благодаря ей в номинированных балетах петербуржцы чувствовали себя увереннее, чем на прошлогодней премьере.

В "Steptext" – балетном квартете на музыку Баха – выдвинутая на "Маску" Наталья Сологуб танцевала с тремя партнерами. Обычно женщины у Форсайта – сущие львицы: в дуэтах-боях они явно забивают мужчин. Год назад балерина вопреки хореографу пыталась строить "отношения" с кавалерами – где-то подпустить нежности, где-то разыграть обиду, кому-то с досадой дать по рукам. Сейчас, избавившись от психологических анахронизмов, она выглядит куда эротичнее, а "Steptext" – строже и прозрачнее.

В иронической рефлексии хореографа по поводу старой доброй классики – сверхскоростном и супервиртуозном "Головокружительном упоении точностью" на музыку Шуберта – среди пяти исполнителей должен был доминировать номинант Леонид Сарафанов. Он действительно лез из кожи вон (совсем как в трюковой коде типового па-де-де) – и проиграл раскрепощенному и безответственному коллеге Андриану Фадееву. Лучше, чем на премьере, выглядели балерины: хотя грубоватая Татьяна Ткаченко не успевала за буйными водоворотами хореографии, зато ее молодые соперницы Олеся Новикова и Евгения Образцова чувствовали себя в этом омуте как рыбы.

Последний балет программы – знаменитый "In the middle, Somewhat Elevated", в 1987-м поставленный Форсайтом для Парижской оперы и названный в Петербурге "Там, где висят золотые вишни" (под колосниками и впрямь болтались две малозаметные ягодки),– возглавила молодая прима Дарья Павленко: Мариинский театр бросил в бой самые ценные кадры. Однако старательная классическая балерина совсем потерялась в этой изощренной композиции, где каждый из девяти артистов ведет собственную игру. Зато удалось проявить себя обычно скромным петербургским мужчинам, причем номинированный на "Маску", аффектированный Андрей Меркурьев выглядел не лучшим среди них – куда больше запомнилось мощное и самозабвенное соло Михаила Лобухина.

Но чтобы узнать, как танцуют Форсайта на Западе, надо было выискать в асимметричной мозаике обоеполых артистов рыжую, длинную и гибкую, как хлыст, Екатерину Кондаурову (театр удостоил ее второй балеринской партии в "Там, где висят золотые вишни", а эксперты не удостоили даже номинации). Рядом с ней отлично танцующие коллеги выглядели лишь примерными учениками: только ей удалось схватить тот дух импровизационной свободы, который наделяет головоломные композиции авангардиста почти детективной напряженностью. Балерина Кондаурова не думает, как далеко можно "выпустить бедра", как сохранить равновесие, "съехав с оси", и каким образом вывернуть ногу, закинутую на 240 градусов в положении lay out,– она делает это так естественно, будто телесной экстремальности для нее не существует. В ее танце – еще не виданный на отечественной сцене сплав сексуальности и интеллекта, а концентрации энергии невозможно противостоять: одно появление этой солистки у задника во время кульминационного дуэта Дарьи Павленко и Андрея Меркурьева заставило забыть о добросовестных растяжках прима-балерины.

Форсайтовский год действительно преобразил петербургскую труппу – отточил ноги, растянул шаги, освободил тела и головы. Ближайший соперник петербуржцев – московский Большой – может спать спокойно: его балет отстал от Мариинки навсегда. Конечно, и в Москве есть отличные балерины и очень хорошие танцовщики. Но дело не в солистах. Программа "Форсайт в Мариинке" показала: в то время как все русские балетные театры во главе с Большим подчищают "хвосты" по непройденному материалу ХХ века, петербуржцы рывком перескочили в XXI.

http://www.ng.ru/culture/2005-04-11/8_balet.html

Независимая газета
# 72 (3468) 11 апреля 2005 г.

ТЕЛО МАСТЕРА БОИТСЯ
Классический и прочий балет на фестивале «Золотая маска»

<.....>

Накануне закрытия «Маски» в борьбу вступила Мариинка. Она обрушила на Москву тяжелый десант: три балета Баланчина и три – Форсайта, двух номинанток и двух номинантов. Как именно танцевать балеты Форсайта, хореограф подсказал в названии одной из постановок – «Головокружительное упоение точностью». Отсюда и корни исполнения балетов хореографа, творчеством которого Форсайт вдохновлялся, – Баланчина. Только Баланчин, мастер середины прошлого столетия, не отметал разнообразия эмоций, как это сделал хореограф рубежа XX и XXI веков. Эти эмоции, вплоть до женского кокетства, легкой нитью, без педалирования, вплетены в баланчинские постановки, в то время как Форсайт ждет от исполнителей иного – парадокса техногенной чувственности.

Номинантка на лучшую женскую роль в балете Ульяна Лопаткина, героиня баланчинского «Вальса» на музыку Равеля, не удивила, чего от нее ждали, то и получили, – величественную весталку, рядом с которой масштаб танца окружающих кажется мелковатым. Не удивила и труппа Мариинки, исполняющая Баланчина: никуда не делась наша тяга так трактовать движения, чтобы можно было ясно понять, о чем оно. Поэтому «Вальс» с его наглядной поэтикой бала оказался наиболее близок танцовщикам, а условная область «Четырех темпераментов» на музыку Хиндемита была освоена меньше всего. На самом деле из четырех темпераментов не осталось ни одного, а артистов, если они не жеманились, бросало в скучную гимнастику, хотя нет ничего более далекого от Баланчина, чем безликость исполнителей. Посередине (по качеству танца) поместился «Балет империал» с Чайковским, где тот же бал дан опосредованно.

В Мариинке только что показали премьеру нового блока форсайтовских балетов, так что его техника буквально завязла у артистов в ногах. Натренированность не могла не сказаться. Номинанты «Маски» на лучшую мужскую роль в балете Андрей Меркурьев и Леонид Сарафанов (опусы «Там, где висят золотые вишни» и «Головокружительное упоение точностью») показали, что Форсайта можно танцевать по-разному – и брутально с нежностью, как Меркурьев, и нежно с брутальностью, как Сарафанов. Номинантка Наталья Сологуб в «Стептексте» подтвердила, что она в Мариинке – одна из лучших, если не лучшая, исполнительница балетов конца двадцатого века. А солисты, особенно блистательная Екатерина Кондаурова, дали понять, что стремление балетного руководства Мариинки приучить коллектив к современности все-таки не проходит даром.

Майя Крылова

http://www.izvestia.ru/culture/article1563020

Известия
11.04.05

МАРИИНКУ ПРОРВАЛО

Балеты Уильяма Форсайта на "Золотой маске"

В понедельник объявят лауреатов национальной театральной премии "Золотая маска". Независимо от того, наградят ли Мариинский театр, выдвинутый в нескольких номинациях за программы "Приношение Баланчину" и "Балеты Форсайта", можно сказать, что эти гастроли стали событием сами по себе.

Казалось, для Москвы подобный репертуар просто невозможен. Три балета Баланчина в один вечер. Четыре Форсайта - в другой. В общей сложности восемь часов беспрерывного танцевания сложнейших текстов. И ладно еще Баланчин, из которого еще можно извлечь какие-никакие балетоманские радости - все-таки Ульяна Лопаткина засветилась в "Вальсе" Равеля, и музыка классическая в полной гармонии с хореографией, и стройно все, как град Петров, даром что переименованный в Нью-Йорк сити. Но Форсайт с его десакрализацией балетного действа и полным отрицанием балетной иерархии (поди разбери кто тут прима, когда солируют все); Форсайт, отказывающийся подчинять танец музыке или сюжету; Форсайт, не нуждающийся ни в какой мотивации, чтобы выпустить танцовщика на сцену или убрать его, оборвав музыку, вырубив свет, опустив занавес ровно там, где "хватит уже"? Поверить, что Москва выдержит такое, да еще в один вечер, было невозможно.

Но зрители сидели как пришпиленные и терпели все издевательства франкфуртского формалиста. И когда музыку Баха запускали кусками сквозь шипение, как будто кто-то крутил ручку радиоприемника, а в зале вдруг посреди действия давали полный свет (Steptext). И когда танцовщик в начале "Приблизительной сонаты" (премьера этого года) несколько минут ничего не делал, переговариваясь с режиссером за кулисами: "Меня хорошо видно?". Зрители терпели все, включая болтающуюся над сценой в "In the Middle" фиговину ("золотые вишни", давшие название спектаклю - "Посредине, что-то подвешенное"), экраны с мерцающим на них словом "Да" в "Приблизительной сонате" и особый юмор Уильяма Форсайта, напоминающий анекдоты из серии "программисты шутят".

Убедил публику, думаю, даже не Форсайт, а неистовые, совершенно отключившие все тормоза артисты. ("Они, наверное, танцуют лучше, чем Форсайт поставил?" - спросила зрительница, не знавшая, чем объяснить удовольствие, которое она получает.) Вчера еще аккуратисты, наконец-то освоившие Баланчина, почти не прокалываясь по части стиля (ну, кроме, может быть, номинированной на "Маску" за лучшую женскую роль в "Вальсе" Равеля Ульяны Лопаткиной - прима так старательно "делала роль" в этом незатейливом сочинении, была так патетична и строга к себе, что о созданном ею образе хочется говорить как о "многотрудном" и исключительно гекзаметром), сегодня были не просто прилежны, а невероятно точны и абсолютно свободны.

Не знаешь, кого и выделить - раздирающуюся в вертикальных, горизонтальных, смещенных шпагатах Наталью Сологуб в Steptext; гибкую, гнучую и натянутую как струна Екатерину Петину в "Приблизительной сонате"; скачущего, как упругий мячик, Андриана Фадеева в "Головокружительном упоении точностью" или приручившую стиль Форсайта, как собственное яростное дыхание, бесстрашную Екатерину Кондаурову в "In the Middle". И не потому ли эксперты одних заметили (за Форсайта номинированы Наталья Сологуб, Андрей Меркурьев, Леонид Сарафанов), а других проигнорировали, что форсайтовские скорости решительно не позволяют зрителям идентифицировать все эти завернутые по спирали тела, равно как и артистам не оставляют никакого шанса на всякие премьерские глупости?

Андрей Меркурьев, правда, в паузах Steptext, пока два партнера рвали на части Наталью Сологуб, успевал отыгрывать какую-то ревность и глубоко задумываться на тему "а про что я тут стою?". Но это так, издержки отечественного балетного воспитания. В целом Форсайта танцевали так, как будто лет двадцать только тем и занимались, что на корню истребляли психологизм вкупе с премьерской патетикой. С настоящим кайфом, который получаешь только преодолев настоящую трудность.

Может, тем и "зацепила" артистов эта растрепанная, конвульсивная, но во всех случайностях узаконенная и до мелочей сконструированная хореография, что безразличный к парадному балетному театру со всеми его "золотыми вишнями" Форсайт позволил им "спеть" настоящий гимн балетному перфекционизму и балетному риску. Всему тому, что позволяет хорошему танцовщику и без роли, и без связного текста, и без короны на голове, упиваясь одной только "головокружительной точностью", ощущать себя центром любой композиции.


Ольга ГЕРДТ
http://mayak.rfn.ru/culture/05/04/11/35946.html

Радио Маяк
2005/11/04

Сегодня мы узнаем имена лауреатов "Золотой маски"
Наталья Тагунова (комментатор)



Все, кто сегодня вечером соберутся в Театре имени Моссовета, знают, что вечерние костюмы и платья не приветствуются. Просят быть в спортивной одежде, так как руководители "Золотой маски" предлагают устроить мероприятие по оздоровлению российского театра. Все призы будут серьезными, а сама церемония, которую на сей раз ставит режиссер Нина Чусова, шутливая. Подробнее о последних спектаклях на фестивале, а это были выступления балетной труппы Мариинского театра, рассказывает Наталья Тагунова.

В нынешней балетной программе "Золотой маски" два конкурента - Большой и Мариинка. Между ними никого. И как решит этот давний спор жюри? Баланчина в Мариинке танцуют больше и дольше, чем в Большом, и неискушенный зритель видит, что артисты не просто умеют и хотят танцевать, они каждой клеточкой своего тела и души почувствовали хореографию Баланчина. И об этом мы говорили с критиком Варварой Вязовкиной.

Вязовкина: Несколько поколений танцуют Баланчина в Мариинском театре, и не по кассетам, не мечтая об этом танцевать, как мечтают танцевать в Большом театре. Это не просто Россия, не просто Петербург, это действительно свободное ощущение себя в пространстве, в воздухе. Они настолько вольготно и здорово это танцуют, а главное, они безумно музыкальны!

Балеты Уильяма Форсайта в России до прошлого года никогда не шли, и классическая до мозга костей Мариинка рискнула и, на взгляд критиков и зрителей, выиграла. Выиграла потому, что не побоялась перешагнуть через принцев и принцесс и предстать перед публикой стремительными, жесткими, непонятными персонажами, все-таки остающимися романтиками. С Дарьей Павленко мы говорили не столько о балете, сколько о работе с Уильямом Форсайтом.

Павленко: Я слышала, что он ужасно требователен в работе, что нам будет очень тяжело, мы не будем выходить из зала, будут совершенно жуткие репетиции по семь часов. Но он оказался совершенно потрясающим человеком. Он вдохновляет на работу так, что, даже когда ты совсем ничего не можешь, он смотрит на тебя так благожелательно, что в тебе все просто зажигается. Он очень нас вдохновлял и всем нам говорил, что мы потрясающие и интересные балерины, и это очень помогало.

Сегодня вечером мы узнаем имена лауреатов "Золотой маски" 2005 года.


http://www.vmdaily.ru/main/viewarticle.php?id=9807

Вечерняя Москва
#62 (24107) от 11 апреля 2005 года (понедельник)

МАРИИНКА СТРЯХНУЛА НАФТАЛИН

Илл.: ИТАР-ТАСС

На Новой сцене Большого театра Мариинский театр представил две интереснейшие программы из опусов Джорджа Баланчина и Уильяма Форсайта. Два этих великих гуру хореографической мысли расширили горизонты классического танца.
«Масочные» гастроли Мариинки надо признать феерическими. Нынешний статус-кво театра таков, что уже никто не может назвать его «нафталином» или «пыльной коробкой», как это сделал на прощальных гастролях Рудольф Нуреев.
Теперь репертуар театра обширен и разнообразен как ни в одной труппе. Здесь с успехом работают культовые западные хореографы, а труппа дотошно изучает новые стили.
Театр преобразился: труппа молодая, мобильная, с красивым женским кордебалетом и сильным мужским составом, что раньше всегда здесь было проблемой. Мариинка взрастила новое поколение артисток, и это позволяет строить оптимистические прогнозы на будущее.
Виктория Терешкина теснит «божественных» Ульяну Лопаткину и Диану Вишневу. Особенно среди молодежи выделяются Олеся Новикова, Екатерина Петина, Екатерина Кондаурова, Евгения Образцова, Екатерина Осмолкина, Александр Сергеев, Михаил Лобухин, Владимир Шкляров, Антон Пимонов – советую к ним приглядеться.
Они не отягощены штампами, все с хорошими физическими данными, виртуозны и артистичны. Ноги бросают на «six o’clock» – часовые стрелки вразлет. Но главное – все они родом из XXI века. А Баланчина и Форсайта танцуют без российского акцента, как западная труппа.
«Приношение Баланчину» включало «Четыре темперамента», «Вальс» и «Фортепианный концерт № 2» («Ballet Imperial»).
Первый балет впервые было интересно смотреть благодаря пластике Андрея Меркурьева, лунного Пьеро из галактики Вертинского, и холерической Наталии Сологуб.
«Вальс» прозвучал как девиз: «Актер должен умереть на сцене». У Баланчина и Равеля «Вальс» – пляска смерти, неуправляемая стихия искусства.
Увы, казалось, казалось, вместо былой Лопаткиной присутствовал ее двойник. В балете нет особых технических каверз и собственно танцевать нечего – балерина ничего и не танцевала.
Иконизированная прима оказалась бесконечно далека от мистики. Неужели зациклена на своей исключительности? В «Ballet Imperial» на музыку Чайковского москвичи увидели новую приму театра Викторию Терешкину. Она эффектна, музыкальна, свободна от оков техники. Но по иронии судьбы, наверное, в силу инерции, на «Золотую маску» выдвинули не ее, а Лопаткину.
Если раньше хореографию Форсайта называли «гимнастикой», и наш зритель откровенно скучал или просто уходил из театра, то сегодня Форсайта принимали не менее бурно, чем «Танец маленьких лебедей».
Программа «Форсайт в Мариинском» включала раннего и позднего Форсайта: «Steptext», «Приблизительную сонату», «Головокружительное упоение точностью» и « In the middle». Форсайт умеет разъять движения и соединить их вновь по одному ему ведомой драматургии. Он меняет форму, смещает центр тяжести, сдвигает музыкальные акценты и смысл.
Если бы еще десять лет назад кто-нибудь предсказал, что в Мариинском будут здорово танцевать Форсайта, впору было бы рассмеяться. Однако сегодня это делают здесь блистательно и с азартом. Наталия Сологуб – Бэтт Дэвис труппы. Она танцует любовь и жизнь женщины, чья страстность и ненасытность заставляют вспомнить Мессалину.
Гуттаперчевая пластика Андрея Меркурьева вносит свой драйв. Ну – а два перпетуум-мобильных обаятельных блондина Андриан Фадеев и Леонид Сарафанов – новый знак мужского танца Мариинки, мажорный аккорд театра. Их виртуозный танец словно брызжет солнцем.
Словом, Мариинка поставила жюри в затруднительное положение.

Александр ФИРЕР

http://mk.ru/numbers/1584/article51737.htm

Московский комсомолец
от 12.04.2005

Под занавес “Золотой маски”
Телу — время!


МИХАИЛ ЛОГВИНОВ

Вчера вечером национальная театральная премия и фестиваль “Золотая маска” назвала имена победителей и торжественно завершила свой очередной марафон. Среди тех постановок, которые привлекли особое внимание театралов, оперно-балетные спектакли, представленные на “Маске” перед ее закрытием.

Каждый приезд балетной труппы Мариинского театра в Москву вызывает особо бурное кипение страстей среди столичных балетоманов. Одни упрямо доказывают: куда им, петербуржцам, до наших (то есть до артистов Большого). Другие, напротив, заходятся от восторгов и аплодисментов. Так случилось и в этот раз на фестивале “Золотая маска”, где Мариинка представила две программы — “Приношение Баланчину” и “Форсайт в Мариинском”. Равнодушных не было. Тем более если классик XX века, великий и прекрасный Джордж Баланчин, нам уже совсем как отец родной, то Уильяма Форсайта в России танцует только Мариинка.

Первым, конечно, шел “Баланчин”. Здесь фантастически хороша в “Вальсе” (музыка Равеля) Ульяна Лопаткина, она завораживает своим холодновато-отстраненным танцем, поющими линиями и печальным обликом. Ульяна танцует свой вальс, словно заранее предчувствуя его трагический финал, когда смерть накинет поверх ее снежно-белого наряда черную накидку, а героиню Лопаткиной, подняв высоко на руки, будут кружить в траурном танце артисты кордебалета. Мариинский кордебалет заслуживает отдельных похвал. Это строгость, точность и одухотворенность исполнения. Рисунок их танца так выразителен, что создается ощущение, словно его вычерчивает прямо у тебя на глазах остро отточенный карандаш художника.
Баланчин любил повторять, что балетный спектакль живет, пока жив его создатель. И умирает, когда из жизни уходит тот, кто его сотворил. Но артисты Мариинки доказывают обратное. Глядя на их исполнение, понимаешь, что творчество Баланчина не умерло. Доказательство тому — и “Четыре темперамента” (музыка Хиндемита), где в вариациях Флегматика с блеском выступил Андрей Меркурьев, и “Балле Империал” с такими искрометными звездами, как Диана Вишнева и Игорь Зеленский. “Балле Империал” задумывался Баланчиным как дань уважения Чайковскому, Петипа, императорскому балету. Мариинке удается передать торжество и красоту этого сложнейшего архитектурно-танцевального творения Баланчина. В их исполнении балет сияет и переливается, подобно драгоценному камню.
Если Баланчин — это блеск, красочность, кипение, то Форсайт — точный расчет, строгий ритм, сплошная геометрия. Никаких эмоций, а только тела, выворачивающиеся в резких, рваных, ломких движениях. Артисты, выступающие в композициях Форсайта “Steptext”, “Приблизительная соната”, “Головокружительное упоение точностью” и “Там, где висят золотые вишни”, поражают своей уверенностью и пониманием новой для них хореографии. Мариинка первой в России взялась за Форсайта и доказала, что способна на теловыкрутасы, от которых у зрителей слегка кружится голова. Среди тех, кто засветился на Форсайте, вновь хочется отметить Андрея Меркурьева, увлекающего своим темпераментом и трепещущими, словно крылья черного лебедя, руками; а также Наталию Сологуб, Андриана Фадеева, Леонида Сарафанова, демонстрирующих технику на грани фантастики. А еще общее для Мариинки головокружительное упоение точностью, красотой и мастерством.

Владимир КОТЫХОВ

http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=569348

КоммерсантЪ
№ 64 (№ 3148) от 12.04.2005, ВТ

Победителям устроили сцену
Объявлены лауреаты "Золотой маски"



Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ
Арбитр Илзе Лиепа удалила с "поля" Наталью Сологуб, солистку Мариинского театра, не красной карточкой, а "Маской"

В Театре имени Моссовета состоялось закрытие фестиваля "Золотая маска" и церемония награждения лауреатов одноименной национальной театральной премии "Золотая маска" (телеканал "Россия" будет транслировать ее завтра). Из Театра имени Моссовета – ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА и РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.

Закрытие "Золотой маски" режиссер Нина Чусова поставила в стиле спортивного мероприятия – возможно, тему подсказала спортивная терминология, которую из года в год используют театральные критики, описывая конкурс "Золотая маска". Театр Моссовета был украшен эмблемами спортклубов, вел церемонию популярный комментатор Василий Уткин вместе с Ингой Оболдиной, призы вручали известные спортсмены, поддержанные драматическими актерами. Страсти кипели как на футболе.


Музыкальный театр оценивала судейская коллегия под предводительством Родиона Щедрина. Из 14 членов жюри только 3 разбираются в балете: Майя Плисецкая (которую представлять не надо), Наталья Касаткина (экс-солистка Большого, балетмейстер и худрук Театра классического балета) и Мария Ратанова (критик и историк балета). Ввиду малочисленности компетентных судей балетные результаты могли быть самыми непредсказуемыми. Однако оказались на удивление адекватными (то есть совпадающими с мнением корреспондента Ъ). Приз за лучший спектакль получил "Форсайт в Мариинке", лучшей балериной и лучшим танцовщиком оказались солисты этой программы Наталья Сологуб и Андрей Меркурьев. Еще по ходу фестиваля было понятно, что Пермский театр оперы и балета (с баланчинской "Серенадой") и московский Большой (с "Магриттоманией" Юрия Посохова и нашумевшим "Ромео и Джульеттой" английского режиссера Деклана Доннеллана и молдавского хореографа Раду Поклитару) Мариинке не конкуренты. Однако на приз претендовала и другая программа петербуржцев – "Приношение Баланчину" вместе с главной балериной театра Ульяной Лопаткиной. Забаллотировав сразу две иконы XX века (господина Баланчина и госпожу Лопаткину) и отметив неименитых солистов в авангардном репертуаре, судьи поддержали руководство Мариинки, не желающее превращать театр в музей и готовое к вызовам нового века, а заодно и продемонстрировали прогрессивность взглядов.

<......>

http://www.gazeta.ru/2005/04/12/oa_154357.shtml

Газета.ru
12 АПРЕЛЯ

И кино, и домино перед драмою…



На подведении итогов «Золотой маски» Илзе Лиепа чувствовала себя Дюймовочкой, Мариинка победила Большой, а режиссеру «Аиды» предложили что-нибудь оторвать.

В билете на церемонию закрытия «Золотой маски» было красным зачеркнуто слово «церемония» и допечатано: «ЗАМЕНА! Спортивно-оздоровительное мероприятие!». Приходить полагалось в спортивной одежде. Входящим в Театр имени Моссовета вручали красно-синий шарф баскетбольного клуба ЦСКА и каталоги тренажеров. По всем театральным фойе были расставлены эти самые тренажеры, и красивые девушки в спортивных костюмах крутили на них педали. Леденцово-разноцветная церемония, поставленная Ниной Чусовой, тоже была бодрой и спортивной: танцевали гимнастки, демонстрировали масляные тела мастера фитнеса, выжимал вес штангист, акробаты зависали в воздухе в опасных позах, пыхтели борцы сумо, скакали по ступеням зала велосипедисты. Все значились в программке чемпионами России и мира.
Вручать «Маски» актрисы выходили в сопровождении спортсменов, и занятно было смотреть, как высоченная Илзе Лиепа, объявлявшая балетных победителей, запрокидывала голову, чтобы обратиться к своему напарнику – баскетболисту Алексею Саврасенко и кокетничала, что всегда хотела чувствовать себя Дюймовочкой.

А немыслимые мужчины из основного состава баскетбольного клуба ЦСКА, словно на детском утреннике, читали по очереди стишки о театре. Из боковой ложи группа поддержки, размахивая флагами с изображением золотой маски, кричала оригинальные речевки вроде: «И кино, и домино перед драмою – …(дальше неразборчиво)». Ведущие церемонии спортивный комментатор Василий Уткин и актриса Инга Оболдина тоже несли написанную для них ахинею очень бойко и с огоньком.

«Вручантам» вместо классических конвертов давали футбольные мячи, открывавшиеся как шкатулки, в них и лежали бумажки с заветными именами. Разглагольствования не приветствовались, и на сцене никто не задерживался надолго, хотя на некоторых хотелось бы посмотреть еще. Из лучших были вручавшие премию за поддержку театрального искусства Ирина Роднина и Лев Додин, который неожиданно для всеобщего веселья сказал, что поддержка – дело хорошее и что, мол, напрасно театральное сообщество так хило отреагировало на наезд на Большой театр, поскольку без поддержки каждый рискует быть стертым в порошок. Пандан ему художник Сергей Бархин, получая приз за спектакль «Скрипка Ротшильда», сказал, что ему лично очень помогает работать его собака и он протестует против санкций мэрии по отношению к дворовым псам. Но главного жару всем задал актер-патриарх – 82-летний Николай Пастухов, получавший премию за честь и достоинство. На ходу сочиняя благодарность и по-актерски заводя себя все больше и больше, Пастухов продемонстрировал такой бешеный темперамент и горящие глаза, какого мы не видели на сценах во все время фестиваля.
Что касается самих премий, то в этом году по поводу лауреатов обычно самого трудного и «интриганского» вида театра – драмы – споров почти не было.

Как все и предполагали, основные призы достались москвичам, причем тем, кому и ожидалось. Лучшими спектаклями были названы гинкасовская «Скрипка Ротшильда» в большой форме и «Когда я умирала» Карбаускиса в малой; чудес не было и в частных номинациях. «Куклы» (лучший спектакль – «Всадник Cuprum») и «Новация» (лучший – «Апокалипсис») тоже выглядели вполне предсказуемо. Все интриги нынешнего года происходили на территории музыкального театра.

Сначала про то, что казалось менее важным. В традиционно слабовато представленной у нас категории «Лучший мюзикл / оперетта» даже решили не вручать премии за режиссуру и лучшую женскую роль. А за лучший спектакль отдали не заводным французским «Ромео и Джульетте» из Москвы, а вялой «В джазе только девушки» из Новосибирска. Особенного скандала в этом не было, но некоторый жест со стороны жюри, отказывающегося поддерживать даже хорошо сделанную сотую копию чужой постановки, все же был продемонстрирован.
Действительно скандальным было только одно решение музыкального жюри: премию за лучший современный танец отдали не нежному, абсурдистскому спектаклю Татьяны Багановой «Lazy Suzan» и не жесткому представлению Ольги Пона «Знает ли жизнь английская королева?» – двум очевидно лучшим постановкам самых известных российских хореографов в модерн-дансе, a наивному и непритязательному «Тряпичному углу» екатеринбургского «Эксцентрик-балета».

Впрочем, в совсем недавно появившемся у нас современном танце так мало кто понимает, что возмущение явно неквалифицированным решением жюри в зале даже не было заметно.



Зато когда объявляли номинантов в главных на фестивале-2005 видах театра – балете и опере – было понятно, кто действительно является фаворитом театральной публики. При всех упоминаниях питерского балета «Форсайт в Мариинском» и новосибирской оперы «Аида» зал заходился криками и аплодисментами. В результате все балетные призы и увез ироничный, изумительный отточенный Форсайт, а Мариинский балет в который раз обставил Большой.

Но главной на фестивале была интрига с «Аидой». Показанное на сцене Кремлевского дворца съездов грандиозное зрелище, чей приезд стоил 12 млн рублей, с самого начала было назначено центральным событием фестиваля. Но мнения по поводу осовремененной трактовки Дмитрия Чернякова, перенесшего трагедию из фараоновских времен в ХХ век, так разошлись даже среди профессионалов, что до последнего момента казалось, что «Аиде» не светит вообще ничего.
Невидимые миру бои тут разгорались почти как вокруг «Детей Розенталя»: всякий человек, числящий себя прогрессивным, считал необходимым выступить против рутинеров, которые очень кипятились и даже предлагали за такое отношение к Верди что-нибудь режиссеру оторвать.

В первых рядах защитников современной режиссуры шли критики драматического театра, которых осовремениванием не удивишь, и благодаря их поддержке «Аида» получила приз критики, который прежде всегда отдавался драматическим постановкам. Oт жюри новосибирский спектакль тоже получил целый букет наград – и за лучший оперный спектакль, и за лучшую режиссуру, и за лучшую женскую роль. Правда, вдохновенному дирижеру Теодору Курентзису, который в условиях безобразной акустики КДС так и не смог показать, как звучит его оркестр, приза не дали, но вся команда «Аиды» прямо со сцены сказала, что главный приз за спектакль принадлежит ему. Так что прогресс победил.

Текст: Дина Годер
Фото: Владимир Луповской

http://www.vedomosti.ru/newspaper/artic ... 4/13/90760

Ведомости №65 (1347)
Среда, 13.04.2005

Здоровый дух
Фестиваль “Золотая маска” обрел спортивную доблесть

Оба жюри “Золотой маски — 2005” — драматическое и музыкальное выдали объективные решения по абсолютному большинству пунктов премиального списка. Победили сильнейшие, и в этом смысле идея провести церемонию закрытия в спортивном духе пришлась как нельзя кстати.

<.....>

Балет: американский Петербург

Интрига балетного конкурса заключалась в соперничестве двух балетов Большого (“Ромео и Джульетта” в постановке тандема Доннеллан — Поклитару и “Магриттомания” русско-американского хореографа Юрия Посохова) и спектакля “Форсайт в Мариинском”. На таком фоне меркли даже очередная программа балетов Баланчина из Мариинки и баланчинская же “Серенада”, представленная Пермским театром.

Петербург, заполучив главного хореографа современности Уильяма Форсайта, продолжил свой путь последовательного освоения мировых шедевров. Большой более радикально отряхнул прах последних бесславных десятилетий, но выбрал другой вариант интеграции в мировую лигу — нашел постановщиков, способных создавать спектакли на цивилизованном международном уровне.

“Маски” за лучший спектакль, лучшую женскую (Наталья Сологуб) и мужскую (Андрей Меркурьев) роли досталась “Форсайту в Мариинском”. Действительно, сегодня любое соревнование с этим концентратом лучших работ лучшего хореографа мира выглядит попыткой паровоза взлететь за космическим кораблем. А ведь еще пять лет назад Форсайт был для любой мариинской сильфиды чем-то вроде научной фантастики.

Современный танец — самая захватывающая балетно-танцевальная часть “Маски” последних лет в этом году оказалась самой невыразительной. Эксперты вытянули в финал целых семь спектаклей, но почти все они выпадают в общий серый осадок. Так что гвоздем “Маски” в этом разделе стала презентация книги Екатерины Васениной “Российский современный танец. Диалоги” — первой в России, посвященной этому динамично развивающемуся жанру. А вот награда, выданная среднестатистическому Эксцентрик-балету Сергея Смирнова и их спектаклю “Тряпичный угол” — прокол жюри. Приятно, что единственный.

<.....>

Анна Галайда

http://www.vremya.ru/2005/63/10/122603.html

Время новостей N°63
13 апреля 2005

Триумфы и тренажеры
Вручены «Золотые маски»


Церемонию награждения ставила Нина Чусова -- со свойственными этому юному режиссерскому дарованию чувством вкуса, остроумием и интеллектом. (Кто видел пахана Тартюфа в МХТ и отправленных в передачу «Последний герой» шекспировских персонажей из «Сна в летнюю ночь», тот сразу вздрогнет; кого угораздило посетить спектакль Театра эстрады «Фаллоимитатор», сделанный ею же, примет валокордин). Нина Чусова, вдохновляясь тем фактом, что среди спонсоров «Маски» оказалась известная сеть спортивных магазинов, решила превратить церемонию в «спортивно-оздоровительное мероприятие». При входе служащие девушки всовывали в руки шарфы для болельщиков ЦСКА и пачки рекламных проспектов тех самых магазинов, в фойе какая-то молодежь среднего возраста упражнялась на выставленных там тренажерах, на сцене были взгромождены амфитеатры пластиковых кресел, на которых позировали культуристы, а бумажки с именами лауреатов доставали из мячей, а не из конвертов. На балконе работали группы скандирования, в промежутках между вручением призов выходил «танцевальный взвод баскетбольного клуба ЦСКА» (в свободное от несения службы время девушки явно подрабатывают в ночных клубах) -- в общем, было сделано все, чтобы никто не заподозрил, что вручается единственная национальная театральная премия России. За два с половиной часа со сцены прозвучала 1 (одна) остроумная шутка -- в выступлении главы ФАКК Михаила Швыдкого («Меня попросили прийти в спортивном костюме. Я выбрал костюм шахматиста» -- надо ли уточнять, что человек был в отлично сшитом черном костюме с галстуком?) В остальном на сцене шутили, например, так: похожий на Шрэка культурист надул резиновую грелку до такого объема, что она лопнула, как воздушный шарик.

Но церемония церемонией, главное дело все-таки не в ней, а в том, кого выбрали два жюри -- драматическое и музыкальное. Вчера в нашей газете «гадал по «Маске» театральный обозреватель Александр Соколянский, и, кажется, у него нет повода обижаться за драматический театр. Лучшим спектаклем большой формы был назван спектакль Камы Гинкаса «Скрипка Ротшильда», лучшим спектаклем малой формы -- «Когда я умирала» Миндаугаса Карбаускиса, а сам Карбаускис был назван лучшим режиссером за «Дядю Ваню». Лучшая женская роль -- Ирина Пегова (Соня в «Дяде Ване»), лучшая мужская -- Константин Райкин (главная роль в «Ричарде III»). То есть были отмечены очевидные лидеры сезона («Ричарду III» еще достался приз зрительских симпатий).

Почти так же произошло в опере, хотя один из лидеров все-таки получил перевес: приз за лучшую режиссуру получил Дмитрий Черняков за новосибирскую «Аиду», этот же спектакль был признан лучшим в сезоне. Также в Новосибирск уезжает и «Маска» за лучшую женскую роль -- награждена Ирина Макарова, исполнившая партию Амнерис. Той же постановке достался еще и приз критики. Но Кремлевский дворец с его чудовищной акустикой оставил без награды дирижера «Аиды» Теодора Курентзиса, перевернувшего новосибирскую музыкальную жизнь, -- «Маску» получил Александр Анисимов (за крепкую «Леди Макбет Мценского уезда», сделанную в Ростове-на-Дону). А лучшей работой художника в музыкальном театре была признана работа Зиновия Марголина в том же ростовском спектакле. Большой театр оказался в стороне от этого праздника: при двух номинированных спектаклях (фантастический «Летучий голландец» немецкого социалиста Петера Конвичного и многозначительный «Макбет» Эймунтаса Някрошюса) наградили лишь певшего премьеру «Голландца» Роберта Хэйла за лучшую мужскую роль и -- специальным призом жюри -- хор Большого театра.

В кукольном театре оказались отмечены талантливые дебютанты, о которых во время фестиваля говорила вся Москва: Анна Викторова и ее спектакль «Всадник Cuprum» (питерский театр «Кукольный формат»; похожая на первокурсницу режиссер, получая две «Маски» подряд, дважды трогательно благодарила своих родителей). В балете лучшим спектаклем назвали вечер балетов Уильяма Форсайта, сделанный в Мариинке (фантастический текст франкфуртского мэтра так поразил жюри, что награды «за лучшие роли» достались Наталье Сологуб и Андрею Меркурьеву, просто воспроизводившим текст с ровностью деталей сложного механизма; «лучшие роли» -- то есть личностная работа -- в Форсайте вообще-то были у Дианы Вишневой и Андриана Фадеева, но сначала экспертный совет, а потом жюри этого не заметили). И, наконец, совсем уж курьезами обернулось присуждение наград за оперетту и современный танец: сначала наградили безумных кривляк новосибирской музкомедии за «В джазе только девушки», затем посконно-скомороший «Тряпичный угол» екатеринбургского театра «Эксцентрик-балет».

Но глупости жюри останутся лишь в резюме негаданных счастливчиков (то, что премию за лучшую роль в балете не получили ни Ульяна Лопаткина, ни Мария Александрова, ничего от этих балерин не убавит -- и ничего не прибавит никому другому). Вручавший награды в «драматических» номинациях Лев Додин вспомнил о других глупостях, куда более опасных: он сказал, что удивлен «хилой реакцией театральной общественности на наезд некоторых политических деятелей на Большой театр», и продолжил в том смысле, что, если эта самая общественность будет молчать, скоро придут и за нею. Общественность встретила слова мэтра дружными и воодушевленными аплодисментами -- и это был тот единственный момент, ради которого стоило посетить этот праздник спорта.

Анна ГОРДЕЕВА