Времени на скандалы не будет
Туган Сохиев рассказал о том, как он будет входить в жизнь Большого театра
http://www.rg.ru/2014/01/22/sokhiev.html

«Посмотрите любую запись спектакля в Большом — там будут крики "Браво!", овации, актеры много раз выходят на аплодисменты, раскланиваются, — объясняет он. — Теперь пойдите в Мариинский театр, и оцените гробовое молчание, сопровождающее "Лебединое озеро"»

Валерий Гергиев, художественный руководитель – директор Мариинского театра:
"Туган молод. Так что я ему пожелал успехов. Посоветовал ему согласиться на это предложение. Посоветовал ему очень четко себе представить, что он может сделать, и в чем ему обязательно должны помогать. Я надеюсь, что ему удастся сделать очень много. Я надеюсь, что мы поможем и музыкантам двух коллективов с обменными гастролями. Мы тоже хотели бы видеть спектакли Большого театра у нас. У нас сейчас три сцены. И эти три сцены ждут лучших музыкантов мира. Безусловно, ждут лучших музыкантов России".

Почти пять лет, как ушла из жизни Екатерина Максимова – партнёр на сцене и любимая жена Владимира Васильева. Однако театральный мусор, который во всём мире презрительно именуют «клакой», устроил во время этого исполнения настоящий шабаш. Негодяи из задних рядов и верхних ярусов вдруг залаяли из темноты: «Позор!», начали захлопывать и затопывать артистов. Вот так они решили унизить В. Васильева, оскорбить память Е. Максимовой. Но у лицемеров номер не прошёл.

Антикульминацией концерта стал последний номер — «Пустая комната» израильского хореографа Идо Тадмора. Танцовщики исполнили номер до конца и даже вышли на поклоны. Однако карикатурное изображение любовных утех самим Тадмором и его партнершей Мирой Рубинстейн настолько возмутило публику, что зрители стали свистеть и скандировать «Позор», а некоторые предпочли удалиться.

Двое клоунов, напоминающих Арлекина и Коломбину из старинной комедии дель арте, с дурацкими хвостиками на голове и в столь же дурацкой одежде, изображая мужа и жену, сначала, сидя за столом, смачно ругались, имитируя звуки на манер кудахтанья куриц. Потом мирились, дрались, после опять мирились. Ползали по сцене, кувыркались. Затянуто это было, правда, неимоверно — минут на 15. Утомленные и плохо подготовленные к восприятию современной хореографии зрители наконец потеряли терпение… Начались захлопывания. А когда Арлекин стал кусать лежащую на сцене Коломбину за задницу, на 1-м ярусе по центру раздался оглушительный свист, послуживший сигналом к началу беспорядков. Спустя короткое время из 1-й ложи бельэтажа раздалось громкое «Позор!». Этого возгласа оказалось достаточно для того, чтобы завести публику. Дальше началась вакханалия: люди кричали, свистели, топали ногами, вопили, неистовствовали. Но и под улюлюканье зала, истошные крики «Долой со сцены!», «Уматывайте!», «Это оскорбление памяти Максимовой!» остановить номер не удалось — израильские танцоры невозмутимо продолжали. И даже на поклонах, словно в издевку, Арлекин нарочито лапал виляющую попкой Коломбину.

Выкрики, среди которых был почему-то и «Позор Урину!» (Урин-то здесь при чем?), одним казались спланированными, поэтому одной из версий произошедшего стала «намеренная акция против нового руководства Большого театра и лично его нового гендиректора». Другие же опрошенные мной (а среди них капельдинеры и представители клаки, поклявшиеся, кстати, что не имеют к произошедшему ни малейшего отношения) в теорию заговора не верили и склонялись к версии «спонтанного и искреннего зрительского возмущения».

Свист в зале воспринимался поначалу как выражение восторга, привет Америке. В настойчивости свиста зазвучали ноты грозы. Вскоре свист переформатировался в восклицания. «Позор Васильеву!», «Васильеву Позор!», «Пошли вон!», «Позор Урину!», «Проваливайте отсюда!» - публика уже не сдерживала накала отвращения.